Я не пытаюсь описать будущее. Я пытаюсь его предотвратить (СИ)

От непривычности поведения отца Стайлз начал метаться по своей комнате, сшибая на пол все, что попадалось на дороге. Так что, когда шериф поднялся наверх через минут десять, в комнате его сына царил форменный хаос, а сам Стайлз находился на грани очередного приступа.

Сев на кровать и свесив руки между колен, Джон с минуту разглядывал сына, а потом все же притянул его в свои объятия. Сжав худенькое тело так, что чуть ребра не затрещали, он уткнулся носом в растрепанные вихры на макушке и несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

- Пап, она бы не согласилась, если бы я просто попросил, – с мольбой в голосе первым заговорил Стайлз. – Я проверил – ее семья живет здесь давно, они приехали сюда чуть ли не первыми белыми. Ну… не совсем первыми, но ты меня понял. И за все это время никто и никогда не заподозрил, что они какие-то не такие. Что ей моя мама, когда она хранила такую тайну? Я просто хотел как-то с ней договориться, когда пришел тогда к ее дому – скорее всего ее старший брат тоже оборотень, и он бы понял, что это выгодно, когда жена шерифа – тоже оборотень. Тогда никто не сможет причинить ей вреда – ты будешь защищать маму изо всех сил, а раз она такая же, как семья миссис Хейл, то и их. Это выгодно! Я просто хотел поговорить с ней, но то, что так получилось – это еще лучше. Она оказалась должна мне. Понимаешь? Мама будет здорова! Папа, ну не молчи же!!!

Подняв голову, Джон разжал руки, все еще притягивающие к себе Стайлза, и чуть отодвинул от себя, глядя на ребенка незнакомым, изучающим взглядом.

- Я понимаю, почему ты молчал о своих… поисках. Понимаю, почему ты хотел поговорить с ней при ее брате. Понимаю о причинах. Но я не понимаю твои методы, сын. И это меня пугает. Очень. Я перестаю тебя узнавать, Стайлз. Ты не видишь себя со стороны, но это – страшно. Пожалуйста, Стайлз… Я прошу тебя – не делай так больше. Я… Стайлз, давай договоримся так: чтобы не пришло в твою голову, какие бы подозрения это не были – ты придешь ко мне. А я не отмахнусь от тебя. Выслушаю, подумаю, проверю. Не стану говорить, что ты еще ребенок и ничего не понимаешь. Отнесусь к твоим словам как к непроверенной еще гипотезе.

Прислонившись лбом ко лбу Стайлза, Джон с расстояния в пару дюймов смотрел в широко распахнутые карие глаза.

- Я прошу тебя только об одном, Стайлз. Не лги мне больше. И не делай так, как ты сделал сегодня. Хорошо? Поклянись мне, сын.

- Папа? – Стайлза пробило дрожью.

- Сын, еще раз. Поклянись мне, что больше никогда не поступишь так, как сегодня. Что ты не будешь мне больше лгать. Иначе я буду вынужден принять меры, – Джону было больно говорить эти слова, глядя в доверчивые глаза Стайлза, но и оставить все так, как есть, не мог.

- Папа, я обещаю тебе, что постараюсь… очень-очень постараюсь никогда больше тебя не разочаровывать, – Стайлзу было очень страшно. Сейчас он самым откровенным образом лгал отцу, глядя прямо ему в глаза. Но позволить пойти истории по тому же пути, что в прошлом, не мог. Однако сейчас должно быть полегче. Осталось всего три дела, которые он должен будет сделать, а потом… потом он будет жить так, как мечтал прожить ребенком: играть с друзьями, представлять себя Бэтменом, выпрашивать у мамы вкусненькое и помогать отцу, примеряя на себя звезду шерифа. Никаких тайн про оборотней, никакого укуса для Скотта, канимы, стаи альф, дарака, Ногицунэ, берсерков, охотников и правительства… Школа, выпускной, Дерек, колледж, Дерек, дом, любимая работа, может быть, даже их с Дереком ребенок…

Джон опустил глаза, разжал руки и тяжело встал с кровати. Он был не только хорошим мужем и отцом. Он был еще и хорошим шерифом. А его восьмилетний сын только что солгал ему.

- Ты мне пообещал, Стайлз. Ты только что дал мне слово, что больше не обманешь меня. И я тебе поверю. Сейчас. Но запомни, сын: если ты мне солжешь, и я говорю не про то, как ты прогуливаешь школу ради девочки или парня, ты понял, что я имею в виду, не так ли? Так вот, один такой случай, и перестану тебе верить. Я буду любить тебя, защищать, оберегать, как могу. Но доверять тебе я уже не буду.

Оставив Стайлза сидеть на постели и смотреть ему вслед широко распахнутыми глазами, Джон спустился на кухню и сделал то, чего клялся себе не делать ни за что: он достал из заначки бутылку виски и щедро плеснул в стакан. Алкоголь не решит проблем, не избавит от черных мыслей, не подскажет, что делать с чересчур умным сыном, но зато подарит забытье хотя бы на пару часов. Такое сладкое и желанное ничто, где можно ни о чем не думать и ничего не решать. Достаточно взять стакан в руки и выпить, а потом налить себе еще.