Я - не монстр, но кусаюсь

Антон повел плечом и хитро прищурился.

— Никто раньше не говорил тебе комплиментов?

Девушка зашагала быстрей и бросила через плечо:

— Мне это и не нужно.

Да-да, конечно. Это нужно всем женщинам. Их можно не кормить, не задаривать, даже не возить на курорты, но оставлять без сладкого слова, что подчеркивает уникальность — нельзя. Сожрут же с потрохами. Или скиснут, как молоко, если его оставить в тепле и не закипятить.

Они дошли до сада и нырнули под сень кружевных листьев. Мелкое насекомое влепилось в щеку, а затем запуталось в волосах. Антон испуганно подскочил и потрусил головой.

— Комара испугался?

— Бр… Не люблю их, — честно признался Шилов. — А ты скажешь, что ничего не боишься?

Девушка спряталась за деревом и тихо сказала:

— Боюсь, но тебе не скажу, что это.

— Мышей? — предположил и хохотнул, когда Камила кокетливо провела рукой по волосам и мотнула головой. — Вре-е-ешь! Их все ба… женщины боятся.

— Я даже крыс не боюсь, — настаивала девушка и дула губы. Наигранно, но так задорно, что Антон снова залюбовался.

— Потому что ты их ешь?

— Не-е-ет, я же не дикая! — возмутилась и оказалась совсем близко, но быстро отвернулась и поспешила дальше.

Пока Антон умывался в фонтане, Камила сидела на камне и смотрела на свое отражение в воде.

— Ты не пугаешься моего лица, — вдруг сказала она. Не спросила, а просто выдала факт.

— Ты меня больше пугаешь своими выходками, — Антон присел рядом и хотел обтереть руки о штаны, но понял, что это бессмысленно — слишком грязные и вонючие. Взял и брызнул в Камилу. — Я думал, что ты в обрыв сиганешь.

— Ну, и что? — девушка стерла пальцами капельки со щек и провела по контуру увечья. Оно не походило на шрам, не было краской, а просто напоминало кожу необычного цвета, украшенную своеобразным рисунком вен.

— Убьешься ведь, — глухо сказал Антон и отвернулся.

— Не-а, у меня толстая шкура. Я же монстр.

С Камилой было легко: не нужно было притворяться идеальным. Удивительно, но не нужно ничего, кроме обычного понимания. Когда она глядела в его глаза, Антон видел одобрение и симпатию. А еще золотой песок, что загорался разными оттенками ее эмоций. Чистых и искренних. Камила часто кусала губы и опускала ресницы, смущаясь и краснея, как неопытная девчонка, но тут же гордо поднимала подбородок и становилась неприступной женщиной-загадкой.

— Глупости, — прыснул Антон и перекинул ногу на ногу. — Вовсе ты не монстр.

Камила нахмурилась и привстала.

— А вот врать не нужно. Ненавижу вранье, особенно такое сладкое, — она откинула за спину пушистые каштановые волосы и, виляя немного бедрами, пошла в сторону дома.

Антон побежал следом, отмахиваясь от назойливых насекомых, что учуяли мерзкий и ядреный запах лошадиного дерьма.

— Я не вру-у-у.

Девушка наклонила голову и мягко улыбнулась.

— Думаешь, ты первый человек, с которым я встретилась? Я знаю, как на меня реагируют. Ты просто под иллюзией парных чар.

Антон негромко хрюкнул от возмущения.

— Каких-каких чар?

Камила приподняла руку и постучала бусинами браслета.

— Вот. Сними и увидишь правду.

Антон потянулся, но замер. А если ему это сейчас не выгодно? Вдруг Камила — чудище и, если он снимет, не сможет вообще смотреть в ее сторону? Задумался.

— Страшно, да? — поддела Камила. — А говоришь, что красивая и нравлюсь тебе. Врешь ты все!

Антон решительно подошел ближе и стал расстегивать браслет. Тот не поддавался: выскальзывал из-под пальцев и только щелкал бусинками, будто смеясь.

— Не может быть… — тихо сказала Камила и, мотнув густыми волосами, убежала в дом.

— Что за женщина? — развел руками Антон и побрел в душ.

Глава 21. А ты думал, что будет легко?

— Мама, нет! — рыкнула Камила в трубку и прикрыла за собой дверь в кабинет.

Здесь ничего не изменилось после отца, разве что на столе появились новые ручки и блокноты, а старые книги давно стояли на полках. Из кабинета был выход в библиотеку, а дальше на балкон. Да, тот самый балкон.

Мама что-то говорила, но Дэй не хотела слушать и слышать.

— Ты идешь против моей воли. Я не позволяла связывать себя.

— Я делаю все для твоего будущего, — убеждала ровным тоном мама.

— Будущее?! — закричала Ками и стукнула кулаком по папиному столу. По дереву зазмеилась трещина, но она тут же затянулась и исчезла. Да, папа свой кабинет знатно охранял, даже после смерти. Хоть ненависть к нему и разъедала душу, здесь она себя чувствовала защищенной.

— Успокойся, дочь, ведь ничего не случится без твоего согласия.

— Только теперь и он должен будет сделать выбор. Что ты наделала?! Скажи, я для тебя пустое место? Почему ты переступила через мое желание? Признайся!

— Не говори так, — голос мамы поник.

— Буду говорить, потому что я — не твоя собственность. Я твоя дочь, но не тебе решать, как и с кем мне жить! Никто не будет решать! Ясно?!

— Не срывайся, прошу тебя, — голос из динамика казался чужим. Камила даже глянула на телефон в руке, чтобы убедиться, что набрала верный номер. «Мама» светилось на экране. Мама улыбаясь, смотрела с фотографии. Прислонила к уху мобильный и обреченно выговорила: