Я не играю в любовь!

– О, милая Жасант! – Произнесено это было именно с той интонацией, с какой молодой любовник приветствует свою даму сердца.

Том кивком пригласил Молли сесть рядом с собой. Та села и…

И оказалась лицом к лицу с Генри Дарвеем.

Он выглядел немного помятым (что неудивительно), от него сильно пахло мятными леденцами, но глаза смотрели на Молли ясно и безмятежно.

– Доброе утро, Молли, – поздоровался Генри как ни в чем не бывало.

Молли напряглась, пытаясь вспомнить, страдала ли она раньше галлюцинациями или это с ней впервые.

– Привет, – изумленно пробормотала Молли.

– Как ты? Выполнила поручение нашего драгоценного режиссера – потренировалась произносить «да, мсье Ламар» с двенадцатью различными интонациями? – шутливо поинтересовался Генри, старательно разыгрывая обычный разговор двух актеров.

Молли всерьез задумалась, кто здесь страдает редкой формой душевного расстройства: она – сверхреалистическими снами или Генри – избирательностью памяти. Краем глаза она заметила, что Айсхолд оживился: его явно заинтересовал ее ответ на поставленный вопрос. Лицемерить изволите, сударь?! Нахал! Псих, в конце-то концов!

– Естественно. – Молли сладко улыбнулась и, так как вчера ей было дело до чего угодно, только не до заданий режиссера, продемонстрировала экспромт: «да, мсье Ламар», произнесенное с оттенками согласия, сдержанной вежливости, кокетства, нежности, благоговения, осуждения, иронии, обреченности, отклика на ласку, глубокой почтительности, энтузиазма и затаенной досады.

Айсхолд улыбнулся одними уголками губ. Молли до сих пор не видела у него более яркого выражения одобрения, так что ее вполне удовлетворила реакция режиссера. Генри и Том зааплодировали.

– Удачная находка, – с безмятежно-довольным видом обратился Генри к режиссеру.

Тот не ответил.

Молли смотрела на него и не верила своим глазам. Это ж надо так притворяться! Ах да, она забыла: она ведь имеет дело с актером… Возмущение Молли уступило место чему-то близкому к уважению. Ладно: проехали, значит, проехали.

Выдохнула. Тяжесть на душе, не дававшая покою все утро, медленно отступала.

Репетиция прошла без эксцессов. Снова смеялись, потому что каждый актер все еще искал что-то наиболее соответствующее своей роли в комедии, и сегодня все немного отличалось от того, что делали вчера, а значит – опять смешно.

Три часа спустя Молли почти совсем забыла о неприятностях минувшей ночи и о переживаниях сегодняшнего утра, все эти события подернулись дымкой, как воспоминание о сне, и к тому же Генри не давал ни одного повода упрекнуть его в излишней привязчивости.

По окончании репетиции Молли решила побыстрее прошмыгнуть мимо коллег, чтобы ни с кем не застрять по дороге и успеть забежать в банк.

Маневр не удался: в коридоре ее догнал Том.

– Ты сегодня была еще ярче, чем вчера. Молодец!

– Стараюсь, – проронила Молли и улыбнулась.

Какую актрису оставит равнодушной комплимент по поводу ее профессиональных качеств?

– Дорогая Жасант, а помнишь ли, ты упрекала меня в том, что мы нигде не бываем вместе? Я долго думал… – лицо Тома выражало самую серьезную решимость, естественно, весьма натуралистично разыгранную, – и решил исправиться. Пообедаем вместе?

Молли взглянула на Тома через плечо, так как в этот момент он помогал ей надеть куртку. Лицо – просительное и немного шаловливое, как у подростка, который пытается соблазнить товарища поучаствовать в какой-то шкоде.

– Ох, Том, у меня дела, правда…

Молли забавно сморщила носик, как всегда, когда приходилось признавать горькую правду. Том Орин был в самом-самом конце списка жителей Линн-Лейка, которых Молли хотелось бы обидеть.

– Ну… ну тогда кофе! Всего одну маленькую чашечку, подумай, Молли: маленькая чашка кофе в приятной компании.

Она поколебалась, взглянула на часы: банк закрывается еще нескоро, значит, вполне можно успеть.

– Уговорил! Слушай, а у тебя не было родственников, про которых написано в одной очень известной книге… Сцена в саду с яблоком. А?

– О нет! – Том подмигнул ей. – Просто ты ни в коем случае не могла устоять перед моим безграничным обаянием.

– Ах так?! – Выходя из здания театра, Молли взяла своего спутника под руку. – А я думала, что это у меня безграничное обаяние!

– Безусловно. Вот я и не устоял.

Молли рассмеялась. Ей было весело и просто с этим парнем.

Никогда еще Молли не пила такого вкусного кофе в такой очаровательной кофейне. Вкус Тома оказался еще лучше, чем можно было предположить, а Линн-Лейк – совсем неплохим местом для житья, если здесь есть такие милые кафе. Стены небольшого уютного зала выкрашены терракотовой и абрикосовой краской, мебель – деревянная, на стенах – глиняные декоративные тарелки и панно, от которых веет старой, мистической то ли Мексикой, то ли Африкой и духом первобытных легенд…

– Здорово здесь, – сказала Молли, поднеся чашку к лицу и вдыхая приятный аромат кофе.

– Угу, – пробормотал Том, не отвлекаясь от своего сверхважного занятия: он хотел поразить свою спутницу кое-чем оригинальным, а именно – владением искусством оригами.