Я (не) его собственность!

Взгляд папы нужно было видеть. Если бы я его не знала, то непременно бы сжалась в клубочек и спряталась далеко-далеко, чтобы он так не смотрел на меня, но я привыкла к такому его взгляду, ещё во время своего переходного возраста. Мы тогда так же в гостиной постоянно спорили на счёт моего поведения. Я куролесила, как и положено любому подростку и с родителями ругалась, но у меня этот период быстро прошел, но за это время я привыкла к папиному упрямству. Ведь сейчас по сдвинутым бровям и жестокому взгляду, было чётко видно, что он принял свой проигрыш, он понял, что выхода у него теперь нет, но он чисто из своего упрямства будет всё отрицать и делать назло. Ему теперь нужно будет доказательство, того, что я действительно беременна. Тестам всяким он не доверяет принципиально, мама боролась с этим как могла, но не получилось и сейчас я была этому рада. В клинике с нашим врачом я смогу договорится и она подделает результат, подпишет бумажку и у меня будет время и с Глебом разобраться и доказать отцу, что я не отступлюсь от своей любви!

Я перевела взгляд на маму и поняла, что она сразу раскусила мою ложь. Она всегда видела, когда я лгу, и сейчас увидела, но отцу не говорит. И взгляд у неё какой-то, откровенно говоря, странный. Она молчала, будто обдумывая. Причём обдумывая что-то другое, а не: «сказать отцу или нет?». Нет-нет, она думала о другом. Взгляд был каким-то отрешённым.

Мама не смотрела на меня, она погрузилась в свои мысли, как будто вспоминая что-то.

Папа же в это время разговаривал по телефону, я так зациклилась на маме, что и за разговором не следила, но по последней фразе поняла, что звонил он, как раз Инне Петровне, попросил приехать и осмотреть меня.

Я усмехнулась.

«Что ж, теперь, он меня и из дому не выпустит?»,- слишком он гордый, теперь, нужно быть осторожнее. Наш с Глебом ребёнок стал бы отличным якорем для отца, поэтому я обязательно должна уговорить Инну, подписать эту чёртову бумажку о беременности. Мне же нужно совсем немного времени. Папа рано или поздно всё равно остынет и примет мой выбор, а я заставлю Глеба прекратить войну с моим отцом. Пока не знаю, как я это всё проверну, но об этом я подумаю позже, сейчас главное с этой ситуацией разобраться.

Пока ждали врача, я сходила в комнату, которая была моей и привела себя в порядок. Совсем недавно я купила себе квартиру, правда, мне пришлось очень долго уговаривать отца отпустить меня.

Он не позволял мне жить одной, отговариваясь тем, что я съеду от них только после свадьбы, но я-то знала, что он просто так пытается держать меня при себе, чтобы точно знать, что я в порядке. Быть дочерью бизнесмена и криминального авторитета в одном флаконе очень тяжелое бремя, надо постоянно бояться опасности, быть на чеку, скрываться от кого-то. Правда, я всегда жила, как обычный человек, ведь даже когда я училась (а училась я в обычной школе), папа распустил слушок, что отправил дочь, то есть меня, учится в Англию. Ни с кем из его партнеров, как его дочь я не знакома. Я всего лишь юрист-стажер, имени которого не называют, то есть имя-то называют, только вот не моё настоящее. Для всех лиц, не посвящённых в дела отца я всего лишь работник – Кристина Белозёрская.

Только эти обстоятельства и помогли мне добиться свободы, конечно, не полной. Папа взял с меня слово, что без охраны я и шага не сделаю, я клятвенно пообещала, но обещание выполняла не всегда. Мы с Иркой всегда были авантюристками и частенько выбирались по ночам в клубы, всегда вместе и всегда тайно. Так и отрывались, а наши родители и не догадывались об этом. Нам жутко нравилось нарушать правила, да, как и всем в принцепи.

Сами же знаете, что когда тебе что-то запрещают, так и хочется сделать наперекор и вляпаться в историю. Вот и мы влипали частенько, но всегда разбирались сами, потому что знали, что в лучшем случае нас посадят под замок, а в худшем… а в худшем даже думать не хотелось.

И вот эта выходка с клубом, единственная в которой нам не повезло. Если бы Ирка не вернулась из командировки раньше времени, то отец бы просто решил, что этим письмом кто-то хочет натравить его против Снайпера, но тут так не повезло, Ирка вернулась и рассказала всё отцу, потому что жутко за меня переживала. Я её понимаю и не виню, потому что уверена, ей тоже попало.

Я, как раз расчёсывала волосы у зеркала, когда в комнату вошла моя мама с Инной. Мы поздоровались, и я уже хотела обратиться к Инне с просьбой, когда мама вдруг остановила меня, подняв руку, будто догадавшись о моих намерениях, хотя почему будто, я знала, что она уже давно всё увидела. Это мужчины обычно не замечают очевидных вещёй. Мама настояла на осмотре, мне пришлось подчиниться, но итог меня поразил!

Инна закончила с осмотром, вымыла руки и только после этого с улыбкой сказала:

- Поздравляю, Тиночка, ты станешь мамой.

И всё, я просто выпала, я не слышала, что дальше говорила Инна, потому, что в ушах жутко зашумело: от страха, от радости, от неожиданности, меня переполняли самые разные эмоции.