Я начинаю путь...

А ведь зря она отказывается от предложения. Фильм конечно пробудил народ этой страны от спячки, людям стало стыдно за то, что они так жили, но что делать дальше, никому не понятно. Родившееся возмущение приняло формы мирного протеста. Все прекрасно понимают, что если они начнут поступать радикально, на них накинутся все державы Священного Союза. Бунт утопят в крови. Чтобы выстоять и победить, нужны герои. Такие, какие показаны в «Алькатрасе». Но люди смотрят друг на друга и понимают, что им до тех парней далеко. Но почему далеко? Если этот Билл вытопит из себя избытки жира, займется самим-собой, закалит себя испытаниями… Вот только Билл не верит, что у него это выйдет. Считает, что далеко ему до погибшего брата. А если он поверит в себя? Там в России многие поверили сами и в других веру вдохнули.

Стоп! Эврика! Вот оно то, почти неуловимое выражение лица, которое скажет любому, что ничего невозможного на свете нет! Стоит только поверить в себя и проявить волю!

— Я согласна Бакстер! Быстро мне сюда планшет и карандаши, и зовите своих бездельников! Куда это вы? Вам как раз уходить не стоит. Я должна успеть нарисовать того героя, который превратит обитателей этого хлева в народ.

Эскиз, на основе которого предстояло создать мозаичное панно был сделан вовремя. Она сумела не только поймать у этого чудака нужное выражение лица, но и отразить его в карандаше. Столпившиеся вокруг нее художники, которых срочно вызвали, увидели то, что она и задумала.

Толпа «хомячков» во всем подобных Бакстеру, в нелепо сидящем на них боевом снаряжении, тащила на руках в гору орудие. В центре композиции — сам Бакстер, с потным и грязным лицом, впрягшийся вместе со всеми и стремящийся к понятной ему цели. Решимость исполнить задуманное — то что она сумела уловить в нем во время этой странной беседы. А еще наивная вера в то, что вот-вот свершится настоящее чудо. Это тоже как то промелькнуло у него. Сейчас ей удалось свести это все воедино. Выражения лиц товарищей Бакстера, получились не так хорошо, но в общем то, изображенная ею группа не выглядела нелепо. Не хватало только одной детали. Самой важной. Той, которая объяснит зрителю весь смысл произведения. Но тут уже никаких проблем не было. Еще немного работы и эскиз украсила надпись:

And yet you love us, Lord![5]

И это пожалуй все. Первый шаг к очередному чуду сделан. А дальше ребята — сами! Нам тоже пришлось все делать самим. И ведь не так давно все это было.

Глава 1 Совсем не мой мир

Если вы проснулись не в своей постели и при этом не помните как в ней оказались, что вы будете чувствовать? Вот и я почувствовала, что где-то я не там. Были и другие ощущения. Известно, что если в 40 лет вы проснулись и у вас ничего не болит, значит вы умерли. Увы, мне уже давно не сорок. И тем не менее, сейчас у меня ничего не болело. Мертвой я тоже не была. Правда с головой моей все-таки был какой-то непорядок. Мысли в ней путались как-то по особому. Спустя минуту до меня дошло, что я оказывается не только не в своем доме, но еще и не в своем теле.

Вот подвалило старухе счастья: помолодеть сразу на пять десятков лет! А путаница в мыслях была от того, что прежняя хозяйка этого тела никуда не делась и в настоящий момент пыталась молитвой изгнать демона, то есть меня.

— Не старайся голубушка, я не демон, меня молитвой не прогонишь.

Ответом на мою мысленную реплику, был целый рой разнообразных мыслей моей «соседки». В основном панических. Что же, пришлось применить весь свой богатый воспитательный опыт, чтобы успокоить испуганное дите. Получилось это не очень хорошо. Прежде всего потому, что я сама еще не совсем понимала, что же такое со мной произошло? А ребенку требовался четкий и недвусмысленный ответ.

— Послушай голубушка, давай сперва познакомимся, а потом вместе разберемся, что такое с нами обеими творится.

Хоть тут согласие получила! Итак, хозяйку тела звали Маша Миронова и ей сейчас восемь лет. Находимся мы сейчас в Петербурге в районе Обухова. В квартире сейчас кроме нее находятся папа, мама и старший брат Иван.

В свою очередь представилась и я. Миронова Ирина Павловна, недавно исполнилось шестьдесят и живу я тоже Петербурге, только в районе Парка Победы.

— Так мы значит тезки? А Парк Победы, это где?