Я - мемуарю!

Вот так и живем, - строим заводы, возводим домны, делаем ядерные боеголовки, сливаем в реки химические отходы. Все, что можно - сожрали, и где только можно - обосрали. И все это ради сиюминутной выгоды, ради культа вещей, ради личных амбиций. Не общество, а театр абсурда! Эх, вот так еще попишу немного и затмлю своей диалектикой, мысль таких замечательных товарищей, как Карл Маркс, Фридрих Энгельс и первопечатник Иван Федоров.

Кстати, если вас интересует итог той истории, когда я мановением руки развалил два танка, то он прост, - меня послали работать на кухню. А уж там я устроился круто. У меня в подчинении находились два походных котла, в которых грелась вода для помывки столовых принадлежностей нашей доблестной дивизии. Сложность и ответственность этой работы заключалась в следующем: в лагере находилось около пятисот человек, а воды (даже при самой суровой норме отпуска) едва хватало, что бы слегка прополоскать триста котелков. Зрелище «Обмыв посуды» было шикарным, - я стою на подножке и огромным черпаком разливаю кипяток, и с умилением гляжу на стриженые головы и утомленные тела. До чего же, все они напоминали мне германских ребятишек из весны 1945 года…

Я уже было совсем расслабился и думал, что вот так на «шару» проволыню до конца военных сборов. Однако, рановато мы сбросили со счетов изощренное коварство наших отцов-командиров… Сигнал «общий сбор» прозвучал неожиданно. Но, казалось, общее построение не предвещало ничего плохого и необычного.

Итак, построив взвода, командование предложило нам (так сказать напоследок, на посошок) прогуляться на полигон и посмотреть, как танки форсируют водные преграды. Ничего не подозревающие студенты, искренне обрадовались грядущему (и видимо последнему) армейскому развлечению.

Ладно! Собрались, пошли. Кругом унылая выгоревшая степь. Последний дождь выпал три месяца назад. Солнце в зените, температура + 37 С. Такое имущество, как фляжки, мы уже сдали интенданту. Триста пар сапог монотонно поднимают с поверхности Земли тонны пыли. Буйно цветет амброзия.

Идем час, идем второй, наконец на исходе третьего часа, на горизонте появляется какая-то лужа. Возле этого водоема находились: автомобиль УАЗик (офицеры приехали на нем ранее), палатка (в ней командиры отдыхали и пили водку), два танка Т-55 и большое корыто.

Здесь- то и выясняется, что топливные баки боевых машин пусты. Нонсенс! Однако, требуется держать марку. И подполковник Н., не мудрствуя лукаво, приказывает курсантам быстренько наполнить корыто с водой. А сам, тем временем, скрывается с группой офицеров в палатке, где под звон стаканов у них созревает гениальный план.

Взбудораженный этой затеей подполковник, как комета Галлея, вылетел из брезентового помещения. Почему, как комета? Да потому, что за ним тянулся тяжелый шлейф запахов, в котором доминировали курево и перегар.

Он выбрал из строя трех человек, приказал им стать возле корыта с водой и громко рычать, то бишь имитировать натужный рев танковых двигателей. Затем подполковник достал из кармана коробок, вставил в него спичку (изображающею ствол 122 мм пушки), и показал свое изделие строю. Оп-па! Командир, засучив рукава, стал елозить по дну корыта спичечным коробком, показывая - как же все-таки форсируются водные преграды. Ему создавали антураж завывание трех “двигателей”.

Пронаблюдав эту пантомиму в течение 5 минут, мы получили приказ двигаться обратно. Топча сапогами землю в направлении военного лагеря, я почему-то мысленно материл германского кайзера Вильгельма II. Впрочем, где-то посередине караванного пути, мысль стала обретать философские оттенки и формы. Мне начали нравиться простые вещи - например, ведро воды…

Но самое интересное, ждало нас впереди. Вся суть «вражеского» замысла стала понятно тогда, когда возвратясь на базу триста обезвоженных тел ринулись пить воду к двум бронзовым краникам, диаметром полдюйма…

ЭПИЗОД 2. Служба потихоньку двигалась, дембель маячил на горизонте. И когда трубач, в одно прекрасное утро, вместо сигнала «подъем» сыграл мелодию «семь сорок», я понял, что нашим мытарствам пришел пиз…ц.

Взвода повели на завтрак, затем пересчитали и стройными шеренгами погнали на вокзал. Настроение было такое, как будто сходил «по-большому» после семидневного запора. Находясь на ж/д вокзале города Кривой Рог, толпа зеленых и стриженных мужиков, с необыкновенным любопытством рассматривала шныряющих, то тут, то там женщин (некоторые студенты впоследствии жаловались, что их привлекали даже старушки). В головах витали такие мысли и желания, что пусти в них пресловутого римского императора Калигулу, то он жался бы там по темным углам и краснел, как первоклассник.

Как я уже говорил раньше, что Томаш не был бы самим собой, если б не придумал к моему возвращению из рядов СА какого-нибудь прикола. Не проминул он и эту возможность…