Я — математик. Дальнейшая жизнь вундеркинда

Сесть в самолет «Эр Индия» — значит оказаться в Индии, еще находясь в Швейцарии. Самолет вели индийские пилоты, главным образом парсы[169], обслуживали его индийские бортпроводницы. Как всегда на Востоке, слуг было больше чем нужно, а пища рассчитана на то, чтобы удовлетворить любые религиозные и диетические требования пассажиров. Сообщив о том, что я вегетарианец, я обнаружил, что попал в идеальные условия.

Мы приземлились в Бомбее. Благодаря помощи секретаря Индийской комиссии по атомной энергии, которому было поручено позаботиться обо мне и других иностранных ученых, приезжающих в Бомбей на Всеиндийский научный конгресс, мне удалось очень быстро пройти таможенный и иммигрантский осмотр. Секретарь и я с самого начала почувствовали взаимное расположение; он пригласил меня на берег Юху, чтобы, сидя под пальмами, выпить чаю с ним и его женой. Сердечное отношение, которое я встретил, впервые ступив на индийскую землю, оставалось неизменным на протяжении всего моего пребывания в Индии.

Устроившись в отеле Тадж-Махал, где Восток чарующе сочетается с Западом, я на следующий день присутствовал при закладке нового института атомной энергии, строящегося на военной территории вблизи гавани. В церемонии участвовала интересная группа знатных посетителей, включая самого Неру, который произнес краткую и блестящую речь. Среди гостей был кардинал Индии, высокий человек родом из Гоа, представляющий в Индии древнюю португальскую религиозную традицию. Эту христианскую традицию, так же как и древнюю сирийскую религиозную традицию Юга, иностранцы часто не замечают или придают ей недостаточное значение. На самом же деле португальцы пришли в Индию еще до Великих Моголов[170]. Хотя Гоа сейчас (по крайней мере в тот момент, когда я пишу эту книгу) не входит в состав Индии[171], жителей этой страны можно встретить в Индии повсюду, особенно часто в районе Бомбея. Они сами относят себя к коренному населению Индии. Мне было приятно видеть офицеров из Гоа в армии и во флоте, и я каждый раз убеждался, что они считают себя настоящими индийцами и окружающим не приходит в голову в этом усомниться.

Меня удивило, что торжественная церемония закладки института происходила на английском языке. Сейчас многие политические деятели Индии упорно стремятся заменить английский язык языком хинди или местными языками, сохранив английское образование для тех, кто хотя бы частично связан с англичанами по крови; тем не менее английский язык до сих пор остается одним из основных языков страны.

Англо-индийская группа в Индии гораздо древнее и значительнее, чем это обычно кажется; но сейчас представители этой группы переживают тяжелое время из-за необходимости стать индийцами и быть принятыми в среду индийцев. По существу же нет сомнений, что для них нет другого будущего.

Женщины англо-индийского происхождения, парсы и христианки из южных районов по очень странной причине охотно служат бортпроводницами: эта работа позволяет им носить европейскую одежду, которая вообще вызывает неодобрение индусов и мусульман.

Для офицеров всех рангов, служащих в армии, в авиации и, в какой-то степени, для всего личного состава флота знание английского языка считается совершенно необходимым. В основном это связано с механизацией современной войны и с тем, что ни в одном из языков Индии нет необходимых технических терминов и соответствующих оборотов; и то и другое эти языки вынуждены широко заимствовать из английского. Английский язык остается языком всех областей индийской науки, и хотя делаются попытки перевести научную литературу на хинди, еще слишком рано судить, насколько они окажутся удачными.

Английское правление длилось в Индии почти так же долго, как до этого правление Великих Моголов, и не прошло бесследно. Естественно, что патриотически настроенные индийцы рассматривают свою собственную историю в отрыве от истории английского народа и называют восстание сипаев войной за независимость. Но, несмотря на это, жестокая ненависть к Англии, характерная для первой половины нашего столетия, в значительной степени утихла, и мне даже кажется, что сейчас, когда уважение к Англии перестало восприниматься как раболепство перед чужеземными правителями, к этой стране относятся здесь лучше, чем к другим.

К англичанам, помогавшим Индии перейти на положение независимого государства и оставшимся в стране на тех постах, для которых еще не нашли подходящих заместителей из индийцев, относятся не только с уважением, но и с любовью. Достаточно сослаться на пример таких людей, как лорд и леди Маунтбеттен, на высших армейских офицеров, оставшихся в Индии по соглашению о выполнении ряда технических работ, и на небольшую группу ученых, возглавляющих научные институты.