Я, Лунин

Быстро расстелив смятую простыню на кровати и накинув поверх нее одеяло, Николай подошел к двери. На всякий случай перекрестившись, он отодвинул задвижку. Супруга, ворвавшаяся в номер с энергией молодого бультерьера, замерла посреди комнаты настороженно озираясь по сторонам.

– Что-то с детьми? – особых усилий, чтобы придать лицу испуганное выражение Николаю не потребовалось.

День выдался тяжелым. Мало того, что так до конца и не поверившая ему жена вынудила Николая дать обещание уволить черноглазую продавщицу, а потом еще несколько часов изводила его расспросами и бесконечными беседами в явной надежде поймать мужа на каком-нибудь противоречии, так кроме всего этого Николаю дважды за день пришлось доказывать супруге, как сильно он ее любит, а с учетом того, что он уже успел утром осчастливить любовницу, это оказалось совсем непростым испытанием для почти сорокалетнего мужчины. Тем ни менее, Николай перенес все выпавшие на него в тот день тяготы достойно, и маленькая ячейка общества под кодовым обозначением «Трошины» была сохранена, хотя конечно несколько потеряла былую привлекательность. Таньку Николай рассчитал на следующий же день, сделав ей прощальный подарок в размере заработной платы за шесть месяцев, после чего надолго потерял привычку обращать внимание на проходящих мимо или где-то встречающихся ему девушек и молодых женщин. Обращать внимание на немолодых женщин, Николай не имел привычки и ранее.

В общем, жизнь постепенно вернулась в свою привычную, пусть и не самую широкую колею, но нелюбовь к «Восточному» и его сотрудницам в сознании Ленки засела накрепко и никуда исчезать не собиралась. Если все остальное время эту нелюбовь можно было фактически игнорировать, не раздражая супругу слишком частыми упоминаниями о принадлежащем им мотеле, то сейчас Трошину надо было набраться смелости и попытаться поговорить с женой откровенно.

…

Отправив охранников во второй люкс и приказав им сильно не расслабляться, Рассказов решил принять душ, чтобы уже потом, освежившись, спуститься вниз, в «Живаго» и немного перекусить. А можно будет и выпить малость. Никогда не злоупотреблявший алкоголем Павел Дмитриевич подмигнул своему отражению в зеркале. Такое дело провернул, грех не отметить. По-прежнему стоя перед зеркалом, Рассказов стянул с себя рубашку и бросил ее на кровать. Из зеркала за ним наблюдал мужчина лет пятидесяти с подтянутым, но не чрезмерно мускулистым телом. Кто скажет, что стоящему посреди комнаты мужчине уже пятьдесят девять? Павел Дмитриевич напряг мышцы живота и с удовлетворением убедился, что все кубики пресса отчетливо различимы. А ведь каким дохляком по молодости был! Рассказов бросил еще один взгляд в сторону зеркала и уже потянул пряжку на ремне, собираясь снимать брюки, когда в дверь номера негромко постучали.

Накинув рубашку, Павел Дмитриевич распахнул дверь. Стоящий в коридоре худощавый молодой человек пробежавшись взглядом по виднеющемуся из-под расстегнутой рубашки торсу, на мгновение задержал взгляд на кубиках пресса.

– Если не ошибаюсь, господин Рассказов? – теперь молодой человек смотрел Павлу Дмитриевичу прямо в глаза, а на лице его появилась едва заметная тонкая улыбка.

До чего они тут в Москве все лыбятся противно, промелькнула мысль в голове Рассказова, вслух же он произнес только:

– Он самый, – после чего вопросительно уставился на незваного посетителя.

Молодой человек кивнул и, сунув руку во внутренний карман темно-серого, почти черного пиджака, достал из него удостоверение.

– Ракицкий, – представился юноша, – референт Вадима Юрьевича. У вас все готово?

Молодой человек провел рукой по голове, приглаживая и без того идеальный пробор черных, смолянистых волос. Ошеломленный Рассказов попятился назад, под защиту своего люкса, однако молодой человек, сочтя это за приглашение пройти внутрь последовал за ним.

– У вас случайно брата нет? – пробормотал Павел Дмитриевич, чувствуя, что стены номера вовсе не защищают его, а наоборот, начинают кружиться, постепенно набирая все большую скорость. – Тоже референта.

И без того тонкие черты лица молодого человека еще больше заострились, а изящные черные брови удивленно подскочили прямо на середину лба.

– Брата? Нет, брата у меня нет. А референт Вадиму Юрьевичу всего один полагается. Он ведь только заместитель министра, – молодой человек грустно улыбнулся, давая понять, что подобное положение вещей не совсем устраивает и Вадима Юрьевича, и его самого, после чего уже более бодрым тоном добавил. – Пока. Пока только заместитель.

– Мать вашу за ногу, – Рассказов все же сумел ухватиться рукой за стену и остановить ее вращение, – ну-ка звони своему заместителю.

Увидев непонимающий взгляд молодого человека, Рассказов рявкнул:

– Вадиму звони, Юрьевичу. И упаси бог, если он вдруг не возьмет трубку.