Я. Люди. События. История четвертая (СИ)

Сказать точно, управлял ли Прасолов автомобилем, на котором Цацуненко ехал домой поздним вечером, сам Цацуненко утверждать не мог. На голове водителя была бейсболка, в салоне было темно. То, что у Прасолова нет личного автотранспорта, никого не смутило: мог угнать чужое авто.

Рано утром милицейские ввалились в дом Ярослава Прасолова, провели обыск, ничего подозрительного не обнаружили (бейсбольную биту я прихватил с собой и спрятал в надежном месте) и отвезли Прасолова в участок, где предъявили обвинение в нападении на Гордея Цацуненко. Ярослав Прасолов заявил, что на вчерашний вечер у него есть алиби. Алиби - это я, Роман Хруцкий. Я приходил к нему, и мы долго разговаривали. О чем? Не имеет значения, к делу это не относится.

Я подтвердил, что пробыл у Ярослава Прасолова с такого-то по такое-то время.

Получилось, что на момент нападения на Цацуненко Прасолов находился в своей квартире вместе со мной.

Ярославу помогло еще одно обстоятельство: вещество, которое обнаружено в крови Рыбальченко после тщательного исследования в токсикологической лаборатории, хотя и относится к курароподобным ядам, но не применяется на спецпредприятии по отлову бродячих животных, на котором работает Прасолов.

Ярослава Прасолова пришлось отпустить за недостаточностью улик...

А я вновь подумал о себе, как о горе-прорицателе. Я ошибся. Рыбальченко не пытался убить Цацуненко, своего подельника, изобразив ограбление, Цацуненко и Рыбальченко заодно. Нападение на Цацуненко было инсценировано. Зачем? Якобы, это еще одна месть Прасолова. Изменен только способ расправы.

Актеры-самоучки разыграли всё отлично, подтолкнули следствие в нужном им направлении. Но никак не учли, что к волку-одиночке Прасолову кто-то придет в гости в поздний час и станет его алиби. И самое главное - исчезнет важная улика.

Теперь Рыбальченко в курсе, что я обо всем догадался. Его подельник Цацуненко поспешил доложить сразу после моего ухода из больницы. Я опасен для Рыбальченко, человека безжалостного. Что ему стоит закрыть мне рот раз и навсегда?

Получается, за мою жизнь не дадут и ломаного гроша? Получается так.

Я не собираюсь играть в кошки-мышки, воевать с преступным миром в лице Рыбальченко, и опять же подставлять своих близких. Я пойду и поделюсь своими соображениями со следователем. Тем более, далеко от участка я не ушел... Так и сделать? Или геройствовать? Ради кого? Ради чего? Ради игры, которая меня заводит?.. Или всё дело в Наташке? Я не знаю, как повернется следствие, причастна ли она к преступлениям? Вдруг Рыбальченко не станет скрывать имена своих подельников? Вдруг ему помогал не только Цацуненко?

Что будет, то и будет. Моя нерешительность, промедление поможет Рыбальченко убрать слабое звено, Гордея Цацуненко. Нет Цацуненко - нет проблемы. Расколоть Рыбальченко весьма сложно. Чистосердечное он не напишет. Нужны доказательства.

Я решительным шагом вернулся в кабинет следователя...

Спустя время следователь сидел в больничной палате Гордея Михайловича Цацуненко и вел допрос. Цацуненко недолго увиливал, в итоге во всем признался. И перебрался в тюремный лазарет.

А Рыбальченко оказался в СИЗО.

Вечером Наталья рассказывала мне в лицах, как происходило задержание Матвея Рыбальченко. Я слушал, не перебивая, и изображал крайнее удивление. Не думаю, что Наталья купилась на мой удивленный вид. В конце монолога сказала:

- Проходя по коридору в наручниках, Рыбальченко повернул голову в мою сторону и процедил сквозь зубы: "Пригрел змею на груди". К чему бы это? Можно подумать, я в чем-то перед ним виновата... Рома, признайся, ты причастен к его задержанию?

- Я проводил собственное расследование по твоей просьбе.

- Это я знаю. Хочу разобраться...

- Наталья, я давно хотел с собой поговорить.

- Только не говори, что ты нашел другую, - нервно хихикнула она.

Она хотела меня сбить с мысли, ей это не удалось. Я был решителен. Настало время во всем разобраться. Мне нужна правда. Любая.

- Наверное, ты никак не ожидала, что всплывут старые грехи. Весь план Рыбальченко базировался на одном человеке. На убийце твоей сестры Норы, на Ярославе Прасолове, который отсидел положенные по суду одиннадцать лет и недавно вышел на свободу. Недаром ты тряслась, как осиновый лист, когда узнала о нападении на Рыбальченко. Ты сразу догадалась, кто мог это сделать.

- С какой стати мне трястись? Я была свидетелем, честно обо всем рассказала. Не я же его приговорила к одиннадцати годам лишения свободы!

- А ты не нервничай.

- Я не нервничаю. Я не пойму, в чем ты меня подозреваешь?!

- Я подозреваю тебя в даче ложных показаний. Сама расскажешь, как было дело, или предоставишь эту возможность мне, а по ходу рассказа будешь корректировать?

- Мне нечего тебе рассказывать, - пролепетала жена.

- Ничего другого я от тебя не ожидал, - с явной угрозой в голосе произнес я. - Ты упустила свой шанс.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Если бы ты честно обо всем рассказала, мы бы могли... жить дальше без твоего прошлого.