Я люблю время

– Именно такие нам как раз подвезли в понедельник и самые разнообразные. Вот Италия, здесь румыны, это наши, здесь Турция, но достойные шмотки. Давайте подберем для вас что-нибудь хорошее. Вы одни будете брать?

– Одни?

– Ну, один комплект?

– Конечно! Жарко же на улице. А жара – это то, что мне сейчас меньше всего нужно. Вы просто не представляете, какой солнечный удар чуть было не хватил меня только что!

– Ну… Вообще-то я представляю, если честно.

– Что, и вам тоже душно? Сочувствую. Впрочем, вы все время улыбаетесь и хихикаете, стало быть запас жизненных сил в вас велик и вы легко дотянете до привольного вечера и прохладного хэм-дайкири. А, давайте и те, и другие, я обе пары примерю. Вы же пока сторожите у занавески, отгоняйте репортеров, невеж, зевак, поклонниц и просто любопытных… Но, чур, и сама не подглядывайте!

– Ни в коем случае, сударь! Мерьте смело!

Велимир зашел за занавеску и с удовольствием сбросил заклинание с голого тела, заменив его по порядку трусами, носками, дурацкой рубашкой с карманом по центру груди – туда немедленно корону, зубчиками наружу; шерстяные, не по погоде, настоящие итальянские брюки из Турции, ботинки… На ботинки Велимир не поскупился, купил «бренд», да еще подправил заклинанием, чтобы не жали. Ключи… Потом, дома восстановит…

– Ну, что, похож я на юного олигарха?

– Стопудово. Вам бы нужен еще мешок с бабошками, для точного сходства, и мерс с наворотами.

– А вот же мешок, – предусмотрительный Велимир показал девушке и мешок, якобы набитый замененной одеждой. – И теперь уже не говорят «стопудово», это вчерашний отстой.

– Да? Неужели? А как теперь говорят?

– Тонна шестьсот. Нет, правда – как я выгляжу – по-взрослому или не по детски?

– А что, есть какая-то разница? Очень хорошо выглядите, я бы сказала солиднее своих лет. Только вот… – Девушка хотела было, да вдруг постеснялась спрашивать, почему тонна шестьсот, при чем тут это, и осеклась.

– Да, да?

– Уши оттопыриваются.

– Это поправимо, как сказал когда-то один ваш поэт – в парикмахерской причешут. Сколько с меня?…

Велимиру было далеко не так весело, как это могло показаться, но он сохранил присутствие духа и жажду во всем разобраться, хотя… Хотя… Слишком многое, увы, и так начинает становиться понятным, но об этом после… Ну, что? Немножко Золушки в благодарность из прихоти?… Велимир смотрел на толстощекую продавщицу, пыхтевшую над кассовым аппаратом, который никак не хотел открывать кассу… Совсем ведь девчонка – и уже столько покорной усталости внутри… Скалиоз вместе с сутулостью мы убираем напрочь, благо он малозаметен, складочки с шеи убираем, надолго, а саму шейку удлиняем на… семь миллиметров. Ножки – удлиняем на… полтора сантиметра – хватит с нее, – и самое чуть-чуть выпрямляем «иксы». Губы – самое-самое чуть-чуть наполняем, а щечки слегка подсушим. И талию подсушим. Волосы не должны быть такими тонкими, а прямыми – пусть остаются… Ну и глаза – они, кажется, борются за звание зеленых? – Подсобим. Интересно – станет ли она от всего от этого счастливее? И надолго ли?… Нет, нет и нет: не знает, что такое пуд – и не страшно, неполное среднее образование пусть таковым и останется, ей за прилавком вполне сойдет.

– Отлично! Чек оставьте себе. Зимой ждите опять, приду за валенками. – Преображенная девушка засмеялась.

– Приходите. Можете и раньше, мы всегда рады клиентам!

– Э, а что у вас с родинкой? – Велимир показал на толстую бородавку у левой скулы, девушка машинально дотронулась, и засохший кусочек кожи отвалился и прыгнул куда-то вниз, и затерялся навсегда.

– Все, все уже, теперь все нормально. Чао-какао!

Девушка растерянно рассматривала в зеркальце место, где раньше была эта ужасная бородавка, когда из соседнего закутка подошла подружка.

– Настик! Привет. Обедала? Я тоже нет. Чего смотришь, ну-ка? Ой… Настик, ты чё, косметику поменяла? А? Все по Борьке вздыхаешь? Ну-ка, дай-ка я на тебя погляжу… Ой, ё, калэмэнэ… Зыковская помада…

– Чё??? Чё случилось? А, Ирка? Чего-то не так?

– Да нет… В общем-то все так, ничего особенного… Просто сияешь как медный таз. Кстати, не забудь мне отдать пятихатку до среды, как обещала. Ну, короче, я пошла работать, не всем же в зеркало смотреть…

* * *

– Але? Фил, ты? Как у вас там? Что? У меня тоже нормально. Относительно нормально. Ну не по телефону же докладывать. Где вы сейчас? Да, угу. Могу, конечно. Еду уже. Еду. Да. На месте расскажу… Вполне, даже меньше, чем через полчаса. Встречайте цветами. Стой! Папку нашли? С подписями? Караул: мы богаты! Лечу!…

– Что это вас занесло на Петропавловку? – Велимиру все стало ясно насчет Фила и Светы, стоило только посмотреть на них. Со Светой вообще вопроса не было – только что не летала, но даже и в привычной гранитной невозмутимости Фила ощущалось нечто просветленное – намек на собственную улыбку или отблески от Светкиных…

– Это я уговорила Филечку сходить и своими глазами посмотреть на улицу Времени. Во всем мире нет такой, а у нас есть. Погляди, Вилечка! Ой, какая у тебя рубашка… забавная.