Я люблю время (Сказка-ларец)

А если не противопоставлять, а перемежать одно другим? Так ведь я так и делаю, но — перемещаясь в ту же чайку — я как раз добровольно и резко ограничиваю возможности… Ну, возможности зрения, скажем, пищеварительного тракта, пользования предметами… В этом, пожалуй, есть своя прелесть, особенно если не слишком усердствовать в поисках простоты, но есть и опасность немалая. Всего лишь однажды, на полминуты, я побыл комаром. Вернулся только потому, что предусмотрел 'реле' автоматического возврата. И ничего оттуда я не запомнил, только поиски тепла и еще чего-то невнятного, посреди непонятного нечто… А так бы я и не понял утраты и самой необходимости вернуться. 'Не хочу быть комаром и инфузорией-туфелькой!' Попытка же раскатать свое сознание пошире, на весь материк или море — неминуемо швыряет тебя к границе небытия, ты уже все постиг и тебе… лень?.. скучно?.. неинтересно забираться в маленькую скорлупку чьего-то отдельного тела. На меня не угодишь, как говорится: много — плохо, мало — еще того хуже. А в самый раз — это добровольное усекновение собственных возможностей. Парадокс? Нет — главный ограничитель. Вы можете назвать это боязнью смерти и будете правы. Смерть — это кирдык в юбке, полный и окончательный. Смерти нет для меня, но она есть. Такого не будет, чтобы она пришла ко мне, потрясая допотопной косой и сказала: 'Все, милай, откоптился! Иди за мной и не забудь выключить за собой сознание. Конец фильма'. Нет, не по косе я такой дешевке и не по зубам. Смерть моя придет незаметно, без возражений, но буквально исполняя мою волю. Захоти я стать, не поставив собственный 'таймер' на возвращение в прежнюю ипостась, тою же Атлантикой — фиг когда я вернусь, потому что… Потому что… Потому что меня бы — вот этого вот — уже бы не было, и некому было бы хотеть вернуться. А она ходит кругами, похохатывает: 'Не-ет, — говорит, — голубчик, никуда ты от меня не денешься: сначала могущество, потом познание, потом еще познание для еще большего могущества, потом усовершенствование тела, потом усовершенствование мозга, потом постижение пределов собственного 'я', а потом ты или музыка сфер, вовеки веков, или популяция бабочек… на моей костлявой ладони…' Тварь такая!.. Как будто мало я ее кормил, со своей длани, миллионы лет подряд.

Тем не менее, данный ограничитель хотя и важнейший, но он не единственный. Когда я возвращаюсь в мир трясти своей околобожественой сущностью, я обязательно, рано или поздно, обнаруживаю некое противодействие, вражду — не вражду, хотя и такое не редкость — но противодействие, конкуренцию. Причем, этот противовес — не от кого-то конкретного, но складывается из общих мелких и, казалось бы, не связанных между собою противодействий…

Никакой мистики, ничего сверхъестественного в этом нет, а закономерности, как мне кажется, прощупываются. Проживая в том или ином теле, в ту или иную эпоху, я ищу себе интерес, развлечение, радость — это для меня и процесс, и цель… А что такое радость, если не обретение желаемого?

А что такое обретение? Это процесс и результат перехода от неимения к обладанию. А неимение — это как раз и есть… отсутствие, препятствие, трудность, барьер. Да, да, да… Я либо искусственно создаю себе трудности, либо искусно их ищу. И обязательно нахожу — не забывайте о моих возможностях. Вот и получается, что болтаясь по вселенным, я рано или поздно обретаю эти препятствия, находя их в людях, стихиях и в попутных обстоятельствах, сиречь — в непросчитанных детерминантах… Полное счастье бесперспективно, зато недостижимо! Ура этому? Ура. Простейшая мысль, но ведь верная: удовольствие — это не только состояние блаженства и радости, но и процесс перехода к комфорту от обязательного дискомфорта. Простейшая-то она простейшая, но прочувствовал и оформил ее в слова и символы никто иной, как я, а философы разных времен, миров и народов только подхватили ее и разукрасили местными словами и орнаментами. Но я великодушен и не против.