Я люблю Вегас

Я смотрела на Дженни через очень большие и очень темные очки, готовая в любую секунду вскочить с сиденья и заорать: «J’accuse» [20], — но не вскочила. Я слишком рассердилась на нее за измену Сиггу. Меня бесил ее секс с чужим женихом, но в основном я сердилась на нее за ложь. Это меня задело. Голос рассудка, который до странного часто походил на Луизин, подсказывал, что дело не во мне. Может, Дженни искренне расстроена, растеряна и просто не готова обсуждать случившееся.

Но другой, осуждающий голос, в точности повторявший (что совсем не странно) интонации моей матери, напомнил, что Дженни лгала мне в лицо и у меня есть полное право злиться. Я не знала, как поступить. Может, Джереми Кайл [21] в твиттере подскажет. Раздражение только росло от того, что полный праведного негодования голосок звучал гораздо громче и убедительнее под аккомпанемент трескотни Сэди и усиливавшейся головной боли. Я смотрела на Дженни и дулась. Жаль, что у меня не было «Витамин уотер».

После самой долгой автомобильной поездки в истории человечества мы неуклюже выбрались из машины под палящее солнце и пронизывающий холодный ветер. Нас провели в тесный квадратный офис, где выдали не идущие никому в мире, кроме двух моих спутниц, комбинезоны и заставили встать на весы.

— Так, леди… — Перед нами встал громко жевавший жвачку молодой человек в шортах, футболке и кроссовках. — Значит, вот что. Меня зовут Коуди. Мы пролетим над Большим каньоном пару кругов, вы сделаете снимки, затем сядем, прогуляемся — и назад. На все про все часа два. У кого какие вопросы?

У меня был только один вопрос.

Я подняла руку.

— Вы пилот?

— Да, мэм, — ответил Коуди, коротко кивнув.

Мне вдруг стало вовсе не так весело и расхотелось на вертолет. Пилоты, они как доктора — хочется, чтобы они были старше тебя и всегда носили костюм или хотя бы нормальную обувь. И согласитесь, их никогда не называют Коуди. Они носят респектабельные имена вроде Питера, Брайана или Колина. Готова спорить, ни один Колин никогда не разбивал летательный аппарат. Аннека Райс [22] никогда не садилась в вертолет с пилотом, жующим жвачку. А если и садилась, я вам не Аннека.

— Уверяю вас, я прекрасно подготовлен, мэм, — подмигнул мне Коуди. Страх не отпускал. — Восемь месяцев профессиональных полетов без фатальных несчастных случаев.

Восемь месяцев?!

— Эй, пока он же ничего не разбил, верно? — Дженни положила руку мне на плечо. — Все нормально.

— Я не говорил, что ничего не разбивал, просто обошлось без жертв, — искренне рассмеялся Коуди. — Ну что, садимся и пристегиваем ремни безопасности.

Так вот как мне суждено умереть!

— Э-э, Энджел? — указал он на меня. Я послушно подняла руку, немало развеселив Сэди. — У вас самый большой вес, вы назад.

Всегда приятно услышать такое, правда?

— Дженни? Вы с Энджел. Сэди, вы сядете рядом со мной.

Я проигнорировала его довольную физиономию. Оставалось лишь надеяться, что эрекция не помешает ему удержать в воздухе махину. Сэди сверкнула улыбкой и повела плечиками, словно танцуя шимми, успешно продемонстрировав свою грудь и заодно выведя меня из себя.

Оказавшись в вертолете, мы надели предложенные наушники с микрофонами и узнали, что так наш пилот, чертов Коуди, будет с нами связываться, а мы — общаться друг с другом. Я заключила с собой пари, сколько поп-культурных аллюзий с Томом Крузом всплывут во время полета, не сомневаясь про «Аэроплан!» и не исключая «Лучший стрелок». Я никогда не умела толком к чему-нибудь пристегнуться, но позволять это мужчине, который отпускал шуточки о крушении, отнюдь не казалось приятным. Я так радовалась возможности немного полетать и так сердилась на Дженни, что как-то не учла, что болтаться в небесах придется, чувствуя себя хуже некуда. Я еще никогда не летала на вертолете. Я вообще хороший пассажир (после двух бокалов), но это совсем другое. Самолет плюс джин с тоником равняются довольной Энджел. Вертолет плюс несколько пинт водки накануне равняются несчастной Энджел, борющейся с дурнотой.

Как только мы поднялись в воздух, во мне началась битва одиночки против целого мира — с тошнотой. И я не собиралась ее проигрывать. Меня достаточно тошнило на людях в самые неподходящие моменты. Удерживаться от рвоты вне собственного туалета чуть не стало пунктом плана обязательных дел на новый год наравне с «избежать депортации, приобрести наконец айфон, как все люди, и всегда иметь кухонное полотенце». Потому что под рукой никогда не бывает кухонного полотенца, которое оказалось бы таким полезным именно сейчас, когда вертолет, набрав скорость, рванулся вперед вместе с содержимым моего желудка.

— Ты в порядке? — участливо спросила Дженни.

— А что, похоже? — огрызнулась я.