Я люблю Вегас

— Кто там сегодня будет? — спросил он, когда мы закрыли за собой дверь и я ощутила обжигающе-ледяное дыхание нью-йоркской зимы на своих щеках. К счастью, сегодня только на щеках, а не на других округлостях. Жить у воды чудесно: у нас прекрасный вид на Манхэттен, а сидеть на крыше летом с бокалом холодного вина под легким ветерком просто восхитительно. Но зимой этот нежный бриз скреб кожу, как бритвой, промораживая насквозь, как лосьон после бритья. — Много народу или только свои? — Он взял меня за руку и сжал, притворяясь, что не боится.

— Ты же знаешь Дженни. — Я стиснула его ладонь, пытаясь отогреть потерявшие чувствительность пальцы. — Пригласила всех знакомых. Надеюсь, они не нагрянут одновременно.

— Прикольно было бы, — отозвался он, роясь в кармане в поисках карты на метро. — Я ее целую вечность не видел.

Как мило с его стороны притворяться, что он жаждет с ней встретиться. Алекс побаивается моей лучшей подруги и больших тусовок. Со сцены он способен увлечь тысячные стадионы, но на вечеринках ему неловко. Он будет расхаживать по комнате, улыбаться, кивать, смеяться, когда уместно, качать головой, когда нужно, и всем понравится, но я-то вижу, что ботаник, в старших классах помешавшийся на музыке, ботаником и останется. Несмотря на все, чего Алекс достиг к тридцати одному году, он инстинктивно ждет, что популярные детки вышибут его с пивной вечеринки. Он мне рассказывал, будто пиво там пьют бочонками. Меня тоже ни на одну такую попойку не приглашали. Забавно, до чего мужчины в чем-то иногда похожи на женщин.

Спустившись, скользя, по лестнице на платформу и протиснувшись через плотную толпу в куртках-парках, мне удалось ввалиться в открывшиеся двери поезда «Л» и даже занять место. Алекс стоял надо мной, крича сквозь шум и скрежет о поездах, в которых ездил в Токио, а я наблюдала, как две девицы разглядывают его зад. Мне хотелось возмутиться, но там действительно есть на что посмотреть.

«Значит, ему будет легко тебя заменить», — перебил голос рассказ Алекса, напомнив, как популярен мой бойфренд в нашем районе. Конечно, его хорошо принимали всюду, куда бы он ни приехал, но для бруклинских хипстеров он как валерьянка для котов. Бьюсь об заклад, две девицы в шортах из обрезанных джинсов поверх сетчатых колготок и в заношенных угги не сидели весь день, глядя на активных геев с замазанными зубной пастой прыщами; они, наверное, делали бижутерию из электрических проводов или рисовали хумусом что-то глубокое и иногда значительное.

— В следующий раз ты обязательно должна поехать с нами, — сказал Алекс, когда я приглушила вестников дурных новостей у себя в голове. — Не оставляй меня больше с Крейгом и Грэмом. Тебе Япония понравится — честно, куда мы ни приезжали, я повторял: «Энджел бы просто прыгала от восторга». Парни, по-моему, от этих возгласов устали ближе к концу гастролей.

— В следующий раз, — улыбнулась я. Ур-ра, я сдержала обещание не напоминать об отсутствии у меня визы.

— Получишь визу, и поедем. — Он подтолкнул мое колено своим. Я сдержалась и не пнула его по яйцам. — Ага, — сказала я, глядя на девиц за его спиной. Им не нужно замазывать прыщи зубной пастой и не нужна виза. Хотя манерам их научить не помешало бы.

Комната была заполнена людьми от стены до стены, как я и предсказывала. Большинство гостей оказались до тошноты красивыми. Я даже не успела снять пальто, когда Алекс довольно сильно ущипнул меня повыше локтя, чтобы я не глазела на троих мужчин с превосходной мускулатурой, одетых в красные плавки «Спидос», отделанные мехом.

— Ну Рождество же! — защищалась я, незаметно посмотрев снова.

— Да, Санта совершенствует имидж, — отозвался Алекс, явно разозлившись. Я поцеловала его в щеку, отведя глаза, но мне всегда нравилось вызывать его ревность. Я пыталась вести себя как взрослая, но оставалась такой девчонкой.

— Энджи! — завизжала Дженни, вскакивая с дивана нам навстречу, словно я была единственным подходящим донором почки в мире и вошла в больничную палату спасти ей жизнь. По слегка остекленевшим глазам я заключила, что подруга скорее ищет под елкой новую печень: Дженни успела сильно набраться. — Прелестно выглядишь. Это мои туфельки?

— Твои, — подтвердила я. — Я решила, ты не станешь возражать, раз заставила меня ходить в виниловом платьице официантки.

— Ты его сожгла?

— Сожгла.

— Молодец.

Приятно, когда хоть кто-то считает тебя прелестной. С другой стороны, слыть холодной хитрой стервой вроде Дженни тоже неплохо. Знай я, что она облачится в алое платье-бандаж «Эрве Леже», выбрала бы другой цвет. Но, как Делия Сисси, пусть и со значительно меньшей долей уксуса, Дженни я была не соперница.

— Как много народу, — сказала я, обмахиваясь рукой. Прошлой зимой я не один день ходила по квартире в шарфе и варежках — в нашем доме произошла серьезная авария. Здесь гости согревали атмосферу теплом своих тел в прямом и переносном смысле. Кстати о телах, я попыталась из-за пышной прически Дженни обнаружить ее красивого бойфренда. — А Сигг здесь?