Я люблю Вегас

– Пап, мы же договорились не обсуждать того, что было до моего рождения, – напомнила я. По мне, так родители появились на свет в начале восьмидесятых, причем мать уже беременной мной, а папа – прелестным Кеном средних лет. Сексом они не занимались и, уж конечно, не употребляли наркотики. Из-за папиного «прихода» у меня как рукой сняло приятное опьянение шампанским, в чем я не могла не уловить иронии. – Отдыхай, завтра созвонимся. Тема лекции: «Скажи «нет» наркотикам».

– Твоя мама хочет попрощаться, – сказал он, длинно зевнув в трубку, не обращая внимания на мой ханжеский тон. Стыдно, но, честно признаться, я от души веселилась. – Позвони завтра, дочка.

Хоть мама и не могла меня видеть, я сделала мину «Не хотите ли объяснить свое поведение, юная леди?».

– Ну что, ты будешь на ужине у тетушки Шейлы на второй день Рождества? На следующей неделе она покупает говядину, нужно рассчитать.

Меня впечатлила ее попытка сохранить привычный деловой тон.

– И сколько травы запасти, – подхватила я. – Для десерта.

– Ой, как смешно, Энджел.

– Или перейдем сразу на крэк, несмотря на Рождество?

– Энджел, ты домой приедешь или нет? Мне надоело спрашивать!

– Не могу. – Я пыталась сказать это бодро, а не жалобно, что оказалось крайне сложным. – Перелет очень дорогой. В следующем году, обещаю.

Я не стала объяснять, что в следующем году рискую вернуться навсегда. Мать не заслуживала такого повода для злорадства: она с удовольствием выслушает подробности моего грандиозного фиаско. Я не до конца была честной с родителями насчет своего профессионального статуса. Под «не до конца честной» я подразумеваю чистое вранье.

– О, Энджел Кларк, ты доведешь меня до нервного срыва, – застонала она. – Одна в чужой стране, без денег, сидишь на Рождество в одиночестве…

– Не в одиночестве, – возразила я. – И почему это без денег?

Доля лжи в этом ответе как раз годится для разговора с матерью.

– Ах да, этот твой бойфренд. Когда ты собираешься нас познакомить? Что он, вернулся? Пошлялся без тебя по разным странам?

– Он был на гастролях, а познакомитесь вы как только, так сразу. – Из другой комнаты послышался крик Дженни, и я сразу вспомнила, что нахожусь не на очень странном подростковом телешоу девяностых, а на настоящей вечеринке. – Мне пора. Я сейчас у Дженни, отмечаем Рождество. Без всяких наркотиков.

Впрочем, головой не поручусь.

– Прекрасно, иди, веселись, а я буду сидеть в больнице у койки твоего отца. О нас не беспокойся.

Я сосчитала до десяти и сказала:

– Мам, он же не умирает, он просто под кайфом.

– Ничего, все хорошо. Поговорим завтра. Привет Дженни. – И она повесила трубку.

Я посмотрела в окно на оживленную манхэттенскую улицу. Как получилось, что мой отец в больнице вследствие побочного действия приема запрещенной законом субстанции, в чем моя мать также приняла участие, и, однако, именно меня выставили безответственной соплячкой? Внизу кто-то вышел из закусочной Скотти, и у меня заурчало в животе. Блестяще, меня еще и на хавчик пробило за компанию.

Меня не было всего десять минут, но на вечеринке словно прошло часа три. В первой комнате добавился десяток новых гостей, усевшихся на подоконнике и совавших головы в холодильник, а прежние куда-то переместились. На диване вместо моей чудесной подруги, замечательного бойфренда и его достойного сожаления товарища по рок-группе сидели очень пьяные парни-модели и уборщик, подметавший коридор через день, разглядывавший их с явным интересом. Надо же, а на вид и не скажешь… В небольшой квартире потеряться трудно: если нет ни в первой комнате, ни в кухне, остается ванная или моя бывшая комната. Так и вышло: отдав квартиру на разграбление прекрасным незнакомцам и незнакомкам, все мои друзья собрались в моей когда-то спальне: Эрин с мужем Томасом, Ванесса, Сигг, Алекс и Дженни валялись на кровати, хохоча, как дураки. Зрелище было прекрасное.

– Что я пропустила? – спросила я, пробираясь в эту веселую кучу-малу. Все начали двигаться, пока у каждого не оказался свой кусочек кровати. – Почему мы здесь?

– А я вспомнила, что ненавижу всех, кого наприглашала, – ответила Дженни с восторженным огоньком в глазах. – Поэтому мы прячемся.

– В таком случае предлагаю перейти через дорогу и взять чипсов – я умираю с голоду, – предложила я, положив голову на грудь Алексу и едва не замурлыкав, когда он пробежал пальцами по моим волосам. – Я только что говорила с родителями, так что алкоголь не поможет, пора звать на помощь тяжелую артиллерию.

– О, а я хочу хот-дог с чили. – Дженни лягнула меня с другого края кровати. – С родителями все в порядке? Они что, приезжают?

– О Боже, нет! – Тьфу-тьфу, не сглазить. – Папаша в больнице – наелся в гостях кексов до «припадка смеха», зато мать в своем репертуаре. Травка на нее совершенно не действует.

– Какие классные у тебя родители, – заметила Ванесса, глядя в потолок.

– Разве это родители? Это ж идиоты, – возразила я.

– Отец-то выкарабкается? – спросил Алекс.

– Да. – Я вдруг почувствовала себя трезвой и унылой. Средство от этого было только одно.