Я люблю Вегас

– Кишка у нее тонка кого-нибудь ударить, – с пафосом бросила Сисси, наслаждаясь ощущением безопасности за распростертыми руками Дженни Лопес. – Всем наплевать, что ты думаешь, Делия.

– Ой, Сисси… – Я дождалась, пока Дженни отодвинется, яркий румянец на щеках Делии немного побледнеет, а гости перестанут на нас пялиться. – Всем наплевать на тебя. Точка.

И на этом я ей врезала.

Глава 5

– …А потом Дженни пришлось меня уволить, но это ничего, она сама сказала, что это ничего, и вызвала мне такси. По-моему, удар вышел не очень сильным, потому что кровь у нее из носа не шла и опухоли не было, но, Боже мой, Алекс… – Я замолчала и глубоко вздохнула. – Я ей врезала!

Чувствуя себя как никогда сильной, я сидела на диване с пакетом замороженного гороха на руке и рассказывала Алексу историю о том, как сразила своего второго дракона.

– Слушай, сплошные драки… – Он снова приложил пакет мне к костяшкам и погладил по голове, откинув волосы назад. – Мне что, пора начинать бояться тебя?

– Да нет, это наши женские разборки, – отозвалась я, осторожно сгибая пальцы. Было почти не больно, но я ойкнула для порядка. – Тебе не стоит волноваться о домашнем насилии. Пока.

– Мне нравятся твои феминистские взгляды. – Он поцеловал меня в лоб и пошел к холодильнику за пивом, потому что мне требовалось выпить. – Значит, ты познакомилась с ее сестрой, и та оказалась вовсе не стервой?

– Да, она очень милая, – ответила я. – Я бы такую зафрендила в фейсбуке.

– Странная ты девушка. – Он остановился передо мной с «Короной» в руках, глядя в мои лихорадочно блестевшие глаза. – Давай еще раз, правильно ли я понял: во время кошачьей драки сатанистка Сисси была голой, а ты в… этом?

Как вы понимаете, я так и сидела в роскошном виниловом костюмчике. Оказывается, мужчины находят это сексуальным. Если бы кто-нибудь спровоцировал Крейга на мордобитие, Алекс обменялся бы с ним крепким рукопожатием и поставил пиво. По-моему, я тоже заслужила пива.

– Ты упускаешь главное. Она не только добилась моего увольнения, но и сделала все, чтобы я не нашла другой работы. Из-за Сисси мне приходится заново получать визу. По ее милости все это дерьмо и происходит. Вот в чем причина всех проблем.

– Мне казалось, проблемы нет, – сказал Алекс. – С визой?

– Э-э, ну да. – Я надула губы. Нет, сейчас момент неподходящий. – Ну, просто… Я предположила худший сценарий…

– Ты такая пессимистка, – усмехнулся Алекс, с размаху усаживаясь на диван и обнимая меня очень мягко и осторожно, с учетом боевых травм. – Расслабься, подожди, пока закончатся рождественские праздники, и мы все уладим. Никто не занимается такими делами под Новый год – у всех мозги уже в отпуске.

Я понимала – нужно сесть сейчас рядом с моим парнем и объяснить, что происходит, прочитать письмо из иммиграционной службы, просто поговорить. Но я так устала и была в таком бешенстве из-за Сисси, что, ну, в общем, искала предлоги. Еще я несколько растеряла решимость, сидя в своем виниле, поэтому вместо взрослого разговора со зрелым мужчиной о недетской ситуации, в которую я влипла, позволила себя обнять, тихо дуясь. Я поговорю с ним завтра. Я снова начну искать варианты получения визы. Я все сделаю правильно, вот только сперва сожгу костюм французской горничной.

После длинной субботы, полной поисков, «Гугла», просмотра «Настоящей крови» и мыслей о пицце, я заставила себя приготовиться к празднованию Рождества у Дженни. С учетом культурных особенностей – к рождественским праздникам, но я не совсем понимала особенности других культур, когда речь заходила о толстом дядьке в красном костюме с мехом, поэтому готовилась к Рождеству по собственному вкусу. Я надела «лабутены» Дженни (с ними ведь ничего не сделается, если я еще раз их поношу), красное шелковое платье «Марк» от «Марк Джейкобс» и густо нарумянилась. Платье двухгодичной давности (то есть древнее) было одним из немногих уцелевших остатков моего допарижского гардероба, но, к счастью, отлично подходило для Рождества. Рубиново-красное, с маленькими рукавами-фонариками и узкой талией, которая, однако, позволяла объедаться сладкими пирожками – представьте, я испекла сладкие пирожки.

Я решилась поговорить с Алексом о переплете с визой, даже достала из сумки письмо, чтобы ему показать, но он сбежал из дома с утра пораньше (по его меркам) и не появлялся, пока не пришло время сборов на вечеринку. Таким образом, мой план потерпел фиаско. Теперь придется собираться с мужеством завтра. Собраться с мужеством для меня означало выпить пару бокалов белого вина с содовой. Хотя мы через многое прошли и я знала о чувствах Алекса ко мне, некий голос все равно шептал на ухо, что он обрадуется моей депортации и с радостью воспримет свою вновь обретенную свободу. Этот голос можно было заглушить лишь двумя способами – спиртным или поцелуями, а во время поцелуев трудно разговаривать.