Я люблю тебя, Калькутта!

Солнце стояло уже высоко и жарило немилосердно. А у нас была еще впереди экскурсия в «буддийскую деревню». Поднявшись из низины по бесконечной лестнице и вновь обретя обувь, мы еще раз полюбовались храмом сверху и побрели через пустыри к видневшимся вдалеке верхушкам храмов.

В 1956 году отмечалось условное 2500-летие со дня рождения Будды. В честь этой даты в разных странах проходили юбилейные действа, даже у нас в Москве состоялась научная конференция буддологов. В Дели был разбит знаменитый ныне Будда-парк, где можно увидеть все растения, так или иначе упоминавшиеся в легендах о нем. А в Бодх-Гайе страны, исповедующие в той или иной форме буддизм, построили по храму — это Индия, Таиланд, Южная Корея, Япония. Кроме того, здесь еще в 30-е годы функционировали два монастыря — китайский и тибетский. Миллионер Бирла выстроил огромный, в «буддийском» стиле — в форме ступы, отель и подарил его городу. Все это, вместе взятое, носит название «буддийская деревня».

Храмы расположены довольно компактно. Любопытнее всего тибетский монастырь, основанный в 1938 году. Это небольшое, двухэтажное, в тибетском стиле строение. На верхнем этаже расположено святилище — большой зал со статуей Будды Майтреи — Будды, который грядет, — его любил изображать на своих картинах Н. К. Рерих. Стены расписаны изумительно красивыми фресками, на которых буйствуют свирепые и страшные ламаистские божества. Вдоль стен — застекленные шкафы, где хранятся драгоценные свитки, украшенные большими красными печатями — старинные и новые. Выше — застекленные фотопортреты далай-ламы и панчен-ламы. А на нижнем этаже стоит «молитвенная мельница» — хурдэ — огромный цилиндр весом (по утверждению служителей) в несколько тонн. Становишься рядом, кладешь на его необъятный бок левую руку и идешь справа налево, изо всех сил толкая тяжелую махину. Если у мельницы стоит 10–15 паломников, то общими усилиями она начинает вращаться. Обойдя так трижды, освобождаешься от всех грехов и выходишь наружу чистый душой, как стеклышко.

При монастыре есть гостиница — в день всего одна рупия. Кстати, гостиница Бирлы — бесплатная. Мест в них — сколько угодно: не сезон. Вот через месяц, в полнолуние месяца вайсакха (конец апреля — конец мая), сюда приедут и придут сотни тысяч людей, чтобы отметить одновременно три даты: день рождения, день просветления и день успения (нирвану) Будды. Загремят барабаны, храм будет украшен тысячами светильников, ночью станет светло, как днем. «И места в гостиницах будут на вес золота. А сейчас здесь тихо и пусто.

Самый красивый в «буддийской деревне» храм, конечно, сиамский (тайский), построенный в 1956 году королем Таиланда. Это красно-золотая пагода, стоящая в прекрасном саду. Кровли увенчаны колокольчиками, от малейшего шевеления воздуха наполняющими округу лепечущим, нежным звоном. Внутри — огромный золоченый Будда и много маленьких будд у его подножия, тишина, полумрак и прохлада. Кроме нас здесь были только двое растерзанных хиппи, привольно разлегшихся на прохладном полу.

По пути к следующему храму — японскому, одному из самых дальних, мы увидели сценку, от которой повеяло тысячелетней стариной: группа крестьян молотила пшеницу. Разбросав по земле снопы, они гоняли по ним по кругу привязанного к столбу буйвола.

В японском храме тоже было чисто и пустынно, на стенах дремали фрески из жизни Будды. Отдельно от храма стоял изящный навес, под которым висел колокол. Время от времени подходил служитель и минут пять-семь методично ударял по нему колотушкой.

Сидевший у изгороди предприимчивый торговец заломил с нас несусветную цену за кока-колу («Надбавка за дальность доставки», — весело парировал он наши вялые протесты). Казалось, что ледяной напиток совсем не попадает в пищевод, а мгновенно выступает потом на лбу.

Последний храм был китайский, основанный в 1935 году и с тех пор забытый всеми — и КНР, и Тайванем. При храме живет единственный его служитель — старый-престарый китаец. Внутри — запустение, обваливающаяся штукатурка, пыль на чудесных статуэтках, на шелковых картинах…

Нам говорили, что вокруг еще немало интересных мест, связанных с памятью о Будде: лотосовый пруд, река, где он совершал омовения, пещера, где молился (в 12 километрах отсюда!), лес, где он спасался от мирских соблазнов… Но даже колонна Ашоки, одна из немногих, сохранившихся в стране, уже не привлекала нас. Сказывались бессонная ночь и одуряющая жара. Мы двинулись в обратный путь.

Касса в Гайе была еще закрыта. В ожидании мы прогулялись по главной, вполне современной улице — с большими домами, магазинами, рекламами. Некоторых увиденных сцен мы не поняли. Например, около станции — отвратительный пустырь, покрытый человеческими нечистотами. Среди них лежит голый человек. Я видел такое и в Калькутте. Кто он — неприкасаемый, преступник, прокаженный, аскет, умерщвляющий тело? Непонятно и страшно…