Я люблю Нью-Йорк

— Возможно, он решил, что я проститутка, ведь подумал же так тот мужик в парке. Или просто безбашенная англичанка, которую легко соблазнить.

— А что подумала о нем ты?

Дженни снова забрала у меня пиво, чтобы я не пролила его на пол.

— Я подумала, что он классный.

Дженни как-то особенно на меня посмотрела.

— И очень сексуальный. И наверное, довольно богатый, — добавила я.

— Неужели ты даже не думала о том, чтобы с ним перепихнуться? — спросила она, приподнимая бровь.

— Думала, — призналась я. — Наверное, думала. Но ты сама меня так учила!

— То-то и оно, — сказала она. — Быть может, он решил: «Хотел бы затащить эту девушку в постель», но ты ведь размышляла о том же! Ты не мечтала выйти за него замуж, ты просто хотела переспать с ним. И, знаешь, ничего плохого в этом нет.

И все же я немного помечтала о том, чтобы выйти за него замуж, подумала я. Однако не стоит сейчас в этом признаваться.

— Но я... не знаю, чем это обернется. — Я ударилась в панику, понимая, что она права. — В спальне у нас с Марком дела шли просто ужасно. Однако тогда мне казалось, что это не так важно. Что мне делать теперь, когда я хочу заняться этим с другим мужчиной?

— Эй, ты ведь не знаешь наверняка, что проблема была в тебе. — Дженни направила на меня указательный палец и вдруг заговорила серьезно: — Плохому танцору всегда что-то мешает, если хочешь знать. К тому же если это он искал радость секса на стороне, то почему ты винишь себя? А к твоему сведению, этот момент тоже очень важен.

Я впервые задумалась об этом. Дженни говорила дело. Марк даже не пытался затащить меня в постель в течение нескольких месяцев. И хотя теперь я знала почему, перспектива переспать с кем-то еще все равно не казалась мне такой уж заманчивой.

— А если он разлюбил меня потому, что я была отвратительна в постели?

Я мысленно прокручивала последние из наших немногочисленных неуклюжих совокуплений.

— Тогда, возможно, только возможно, тебе не повредило бы приобрести в этом побольше опыта, при условии, что это действительно сыграло роковую роль, — сказала Дженни. — И если после десяти лет совместной жизни он изменил тебе по такой причине, то он еще больший подонок, чем я думала. Вывод отсюда такой: ты никогда не узнаешь, почему он поступил так, как поступил, и тебе нужно смириться с тем, что теперь ты одна, и обратить ситуацию себе на пользу.

— Но как? — вздохнула я. И как могла пицца так быстро закончиться? — Я никогда раньше не оставалась одна.

— Ты никогда раньше не была в Нью-Йорке, так что извлеки из этого выгоду, — объяснила Дженни, затем встала и буквально исчезла, открыв огромный холодильник. Она вернулась с ведерком мороженого «Бен энд Джерри». У нее явно имелись ответы на все вопросы. — Именно так ты и поступишь. Если тебе захочется месяц сидеть взаперти и плакать, то я каждый день буду являться домой с мороженым. Если тебе захочется потрахаться с каждым мужчиной с Уолл-стрит, то я каждый вечер буду приносить домой презервативы. И беруши. Но мы найдем для тебя способ с этим справиться.

Я с благодарностью взяла ложку и погрузила ее в мороженое.

— Спасибо, — прошептала я и тут же разразилась слезами.

— Эй! — Дженни уложила Мою голову к себе на плечо. — Чтобы ты знала: я немного переусердствовала с примерами. Я превращусь в фурию и устрою тебе взбучку, если ты в самом деле начнешь водить сюда всех мужчин Нью-Йорка.

— Не думаю, что из меня выйдет шлюшка. Ты только взгляни на меня: я собираюсь насвидание впервые за десять лет через... сколько? Три часа? И я сижу здесь, объевшись пиццы, напившись пива, и рыдаю у тебя на плече из-за того, что плоха в постели.

— Черт, подруга! — Дженни опять выхватила бутылку у меня из руки. Это уже начинало меня раздражать. — Свидание пройдет отлично, не волнуйся. Может, Джины здесь и нет, но я неплохой стилист. Дай мне всего час — и я сотворю на тебе бесподобную хрень!

— Да уже просто отмыться и убрать пятна соуса с лица было бы достаточно, — пробормотала я, случайно увидев себя в зеркале.