Я люблю Лондон

– Я же тебе сказал слезть с моей стойки, блин! – рявкнул бармен, мощно пихнув меня в спину.

Я слышала, как Алекс прокричал «спокойной ночи», и заметила, как зажегся верхний свет. После этого пол мгновенно приблизился, ударив меня сначала по каблукам туфель, а затем и по лицу. Больше я ничего не помню.

Глава 17

– Ваша система бесплатного медобслуживания просто супер! – восторгалась Дженни, завернутая в парку Крейга, когда в четыре утра мы ждали такси у больницы. – Заходишь, а потом вот так выруливаешь, и все за бесплатно!

– Ну, я не сама зашла, меня внесли, – поправила я подругу. – Но я с тобой согласна, социальная медицина – это прекрасно.

– Знаешь, у Эрин мне, конечно, хорошо, – доверительно сказала Дженни, позволив Крейгу обнять ее за плечи. – Но медицинская страховка у нее – полное дерьмо.

– Как ты себя чувствуешь? – Алекс присел на корточки, держа объемистый пакет с разнообразными обезболивающими и кремами для моих синяков и царапин. – Все еще болит?

Я храбро покачала головой и тут же вздрогнула от боли, когда Грэм турнул меня из кресла и подпер костылями.

– Это надо вернуть, – объявил он, толкая кресло к двойным дверям. – Вот. Вернули.

Грэм был не в восторге, что первая ночь в Лондоне бездарно потрачена на мой незапланированный визит в отделение интенсивной терапии. Грэм был не в восторге, что Дженни обжималась с ударником на сцене. Грэм был не в восторге, что в четыре утра он вынужден не спать. Словом, можно с уверенностью сказать, что Грэм был не в восторге.

Я мало что помнила после того, как меня грубо столкнули с барной стойки, но Дженни уверяла, что Алекс показал себя истинным рыцарем в сверкающих доспехах. Кто-то в толпе узнал меня по диско-кукольному описанию и передал, как при игре в «испорченный телефон», что я в отрубе. Алекс спрыгнул в неохотно расходившуюся толпу, подхватил меня на руки и понес к выходу, где человек шесть уже вызывали «скорую». Тем временем за кулисами Дженни и Крейг практически занимались сексом в одежде. Грэма они оставили допрашивать бармена – со всей агрессией, какая могла найтись у Грэма. Бармен извинялся и подарил нам бутылку текилы, за которую я сейчас цеплялась, как за жизнь. Не знаю, что за болеутоляющие мне дали в больнице, но если они не начнут действовать в течение еще десяти минут, выдержка мне изменит, и в такси я уподоблюсь Хиту Леджерц, смешав содержимое белого пакета, который держит Алекс, с нелегко доставшейся бутылкой «Хосе Куэрво». Щиколотка болела по-страшному. Врач заверил, что нога не сломана, но пока медбригада рассматривала мои рентгеновские снимки, я с тоской думала о своих бедных новых шпильках. Все равно надену их в субботу, даже если придется приклеивать суперклеем.

Подъехал черный минивэн, и у меня зазвонил телефон, подтверждая, что это за нами. Дженни и Крейг прыгнули на заднее сиденье и продолжили крайне мешавший всем смелый петтинг. Грэм уселся на переднее, игнорируя протесты водителя. Нам с Алексом остались два отдельных сиденья в середине. Щиколотка ужасно ныла, голова болела, вдобавок мучила дурнота, но доктор сказал, что это скорее связано с высоким уровнем алкоголя в моей крови, чем с сотрясением. Конечно, у меня оказалось сотрясение. И пришлось выдержать очень неприятный разговор тет-а-тет с медсестрой относительно моего фингала и сопутствующих повреждений. С трудом удалось убедить ее, что я всего лишь пьющая неуклюжая корова, а не жертва домашнего насилия. Я даже пыталась объяснить, что по характеру я скорее зачинщица насилия, чем жертва, но медсестру это не позабавило. Ну, оно и понятно.

Мы ехали домой под мягкие мелодии «Мэджик ФМ». Всякий раз, как боль немного утихала, глаза у меня закрывались – настолько, чтобы я успела уснуть, но при любом толчке они всякий раз распахивались до отказа. Алекс следил за мной с тревогой на лице.

– Я нормально, – прошептала я между плаксивыми криками «Роксетт». – Правда.

– Знаю, – сказал он, дотянувшись до моих пальцев своими. – Просто очень хочется набить морду этому козлу бармену.

– Как мило, – улыбнулась я слегка одурманенной лекарствами улыбкой. – Но я не хочу, чтобы ты провел субботу в тюрьме.

– Я могу сделать это сразу после свадьбы, – предложил он. – Я не спешу.

– Ну, может быть! – Коснувшись жестких от мозолей подушечек его пальцев своей нежной кожей, я ощутила, как сладкая дрожь, подогретая любовью и кодеином, прошла по спине. – Посмотрим.

Потом я смутно помню, как он держал меня в объятиях перед домом моей матери. Алекс нес меня значительно бережнее, чем Джеймс накануне вечером, а Дженни на ходу утрясала, кто где будет спать.

– Вы с Энджи займете нашу комнату, – говорила она, понизив голос. – Там кровать больше, а ей нужно место. Грэм, хочешь занять кровать Алекса?

– А ты где будешь спать? – спросил Алекс, пока Грэм возился с тремя ключами, которыми открывалась наша входная дверь.

– Я? На диване, – невинно отозвалась Дженни. – А Крейг может поспать на диване в оранжерее.