Я люблю Капри

Мне стыдно, и я чувствую себя ужасной мещанкой, но уже минут через сорок я начала отвлекаться. Некоторое время я забавлялась размышлениями о том, что «La Traviata» в переводе значит «заблудшая женщина». Потом вспомнила, как тогда на Пьяццетте шутила с ПБ, что я якобы проститутка, а теперь вот сижу с его сыном и слушаю оперу о куртизанке. Но это меня развлекало недолго. Радует тот факт, что не надо поддерживать беседу с Тайлером, благодаря чему у меня есть время спокойно поразмышлять о Люка. Однако еще через два часа мне становится почти невыносимо. Мы взяли напрокат подушки на наши раскладные металлические стульчики, но этого оказалось совершенно недостаточно. Я не понимала, как все остальные умудряются сидеть совершенно спокойно — особенно те. чьи ягодицы не отличаются особенной мягкостью. Что касается Виолетты (той самой куртизанки), умирающей от чахотки и расстающейся со своей единственной любовью, чтобы не запятнать боготворимое имя. то все оказалось довольно блекло. Потом, во время сцены яркого и шумного бала в высшем обществе, в центре сцены появился голый по пояс и совершенно потрясающий танцор — он просто покорил публику.

«Как странно, что в оперном спектакле самые бурные аплодисменты срывает танцор», — раздумывала я во время третьего или четвертого антракта (я сбилась со счета).

— Который из них горбун? — с манчестерским акцентом спросила сидящая поблизости женщина своего мужа.

— Горбун — это «Риголетто», глухая тетеря, ты не на той странице. — ответил он. выхватывая у нее программку.

Мне пришлось признать — пусть только самой себе, — что я разочарована. И дело не в спектакле, а во мне самой, в том, как я реагировала. Мне хотелось, чтобы меня переполняли эмоции, чтобы сердце разрывалось от сопереживания, но этого не случилось. В следующий раз я лучше подожду, пока «величайшие арии мира» — отрывки из «Чио-Чио- сан», «Кармен», «Богемы» — не соберутся показывать по телевизору…

Конечно, когда Тайлер спросил, понравилось ли мне, я ответила «да». Но. по правде говоря, к концу последнего акта мне хотелось уже только одного — забраться под одеяло к воображаемому Люка.

Вернувшись в отель, я выпиваю в баре последний глоток бренди «на сон грядущий» и объявляю, что иду спать.

— Я наверное, выпью еще. — говорит Тайлер, подзывая бармена. — Ты точно не хочешь присоединиться?

— Нет. Большое спасибо за замечательный вечер! — говорю я. соскальзывая с бархатистой банкетки и расправляя примятые мной подушки.

— Тебе спасибо! — любезно улыбается Тайлер. — Спокойного сна…

Я уже стою в дверях, когда он говорит:

— Да, насчет завтра… — как будто эта мысль только что пришла ему в голову.

— Да?

— Я подумал — мы, пожалуй, поедем в Рим на поезде, чтобы как следует полюбоваться итальянскими видами.

— Здорово, — соглашаюсь я.

— Так что мы должны быть на станции «Порта Нуова» в три часа дня.

— Понятно… — Пауза. — Спокойной ночи. Не успеваю я опять повернуться к лестнице, как он спрашивает:

— Ты когда-нибудь путешествовала Восточным Экспрессом?

Я замираю на полпути.

Медленно оборачиваюсь и вглядываюсь в его лицо: он — воплощенная небрежность.

— Шутишь? — спрашиваю я.

— Я подумал, тебе может понравиться. Но если ты предпочитаешь самолет…

— Нет! — восклицаю я. — О боже! Мы в самом деле поедем на Восточном Экспрессе?

Он улыбается.

— Да, Агата, именно на нем!

39

— А ты знаешь, что второй муж Грейси Филдс умер в Восточном Экспрессе по дороге на Капри от сердечного приступа? — спрашиваю я, когда мы уже стоим на утопающей в клубах пара платформе и любуемся царственным величием глянцево-синих с золотом спальных вагонов.

Тайлер смотрит на меня так, будто хочет сказать: «Вполне бы хватило обычного. Ух ты!"»

С улыбкой на губах я наслаждаюсь завистливыми взглядами прохожих. В дверях показывается рука в белой перчатке — она приглашает нас в машину времени, направляющуюся в 1920 год.

Рукa принадлежит энергичному молодому человеку в фуражке и ярко-синей форме с золотым галуном. Он похож на помесь офицера кавалерии и куклы из «Птиц грома».

— Меня зовут Стивен. Я приветствую вас в Восточном Экспрессе «Венеция-Симплон»!

Ущипните меня!

— Вскоре после отправления я подам чай вам в купе, — сообщает он.

Здесь все так сказочно элегантно! Я одариваю Тайлера радостной улыбкой, протискиваясь вдоль узкого коридора вслед за Стивеном, и радуюсь, что восьмидесятые уже позади — в жакете с накладными плечами, какие тогда были в моде, я бы здесь застряла.

— Не думаю, что игроки в американский футбол любят кататься на этом поезде! — шучу я.

Тайлер терпеливо улыбается.

— Вот ваши купе — семь и восемь. Они — соседние. Можете открыть вот эту дверь — так у вас будет больше места.

— Возможно, когда будем пить чай, — говорит Тайлер. — Предлагаю сначала устроиться.

Я согласно киваю.

— Мисс Риз — это ваше. — Стивен приглашает меня в мое купе и с энтузиазмом знакомит с удобствами, куда входит и «обслуживание в номере» — стоит мне нажать на вот эту кнопку, и он принесет мне джин с тоником, отправит бесплатные открытки (марка не требуется) или поделится интересными фактами с длиннющей бородой: