Я люблю

– Добрый вечер! – сказал он. – Вадим. Да, да… Товар со мной, ждет не дождется встречи! Слушайте, я из-за этой конспирации чувствую себя полным идиотом…

Александр превратился в слух. Слово «конспирация» означало тайну, загадку – то, о чем мечтает любой человек, выбравший профессию репортера. Шульгин уже давно понял, что основным его занятием на ниве журналистики будет копание в грязном белье, стряпание пустых репортажей и сенсаций, которые завтра уже никому будут не интересны, а порой – прямая фальсификация. Потому что читателя нужно расшевелить, заставить достать кошелек, чтобы купить именно это издание! А жизнь не всегда успевает подбрасывать вовремя катастрофы, теракты и скандалы со звездами… Сейчас же он нутром чувствовал, что ему выпадает шанс.

– Да! – продолжил мужчина на кровати. – Я готов вам передать ее. Где мы встретимся? Да… Записываю!

– Вы готовы? – спросил Лаевский, заглянув к ней спустя час.

Анжелика сидела перед зеркалом, примеряя серьги. Мысли ее были далеко отсюда. В зеркале отражалась девушка с отрешенным безразличным лицом, раньше видя таких дамочек на экране телевизора Анжелика сразу выносила суровый однозначный приговор: стерва! Вот теперь и сама она стала стервой, для которой нет ничего проще, чем вышибить мозги или прикрыться телом напарника, когда рядом взрывается граната…

Но сейчас не время рефлексировать – нужно наслаждаться жизнью, когда она предоставляет такую возможность. В конце концов, господин Штессман – не какой-нибудь урка, возможно, вечер будет не таким уж и скучным. Любопытно только, каким образом она может повлиять на ход переговоров. Вытащит из-под юбки пистолет и приставит к его виску? Нет, конечно. Дело в чем-то другом. И скоро она узнает, в чем именно!

Лаевский подошел ближе и поймал ее взгляд через отражение.

– А какая она? – спросила Анжелика.

– Кто?! – удивился он.

– Ваша жена! – пояснила Анжелика. – Я иногда слышу от вас про нее, но не могу себе представить, что где-то есть женщина, обычная, судя по всему, домохозяйка, которая ждет вас…

Лаевский помолчал.

– Моя супруга, Лика, уже почти год лежит в больнице. Рак. И я каждый день молю Господа, чтобы он сократил дни ее мучений. Это ужасная дилемма – бояться потерять любимого человека и знать, что жизнь не сулит ему больше ничего, кроме страданий. Дай бог, чтобы вам не пришлось никогда через это пройти.

Маркиза промолчала – сказать в самом деле было нечего.

Возле кинотеатра толпились зрители, репортеры и просто зеваки. Из машин вышло несколько представительных мужчин в смокингах со своими спутницами в вечерних платьях. Лика не узнала никого из них; вероятно, это были новые звезды – толпа приветствовала их криками.

Штессман прибыл в шикарном зеленом «ягуаре» с открытым верхом. Сам немец, импозантный темноволосый мужчина, сидел за рулем, рядом с ним была некрасивая дама с чересчур большим ртом и белесыми волосами. Впрочем, как отметила про себя Анжелика, у нее все же был своеобразный шарм.

– Господин Штессман! – представил Лаевский немца. – И Анна Гофен – звезда фильма!

Штессман задержался на Маркизе взглядом чуть дольше, чем позволяется приличиями, и в глазах его мелькнуло странное выражение. Можно было подумать, что они виделись когда-то. Анжелике стало не по себе – она попыталась вспомнить, не попадался ли ей господин Штессман на жизненном пути. Кажется, нет! Лаевский не выказывал ни малейшего беспокойства, словно все шло как надо. Анна Гофен вообще ничего не заметила, она дружелюбно улыбнулась Анжелике и, наклонив голову, прислушалась к тому, что перевел ей Штессман. Он говорил по-русски с сильным акцентом, но практически не делал ошибок.

– Это Анжелика Григорьевна! – представил ее Лаевский. – Мое доверенное лицо…

– Вы впервые в России?! – Больше ничего ей в голову не приходило.

– Да! – сообщил он. – И жалею, что не побывал здесь раньше!

Штессман взял ее руку в свою и прикоснулся губами.

– Я предлагаю ненадолго забыть о работе, – сказал Лаевский. – Полагаю, у нас еще будет для этого время.

Штессман согласно кивнул. Сработало, господин Лаевский, подумала Лика, ваш немец уже не хочет говорить о делах и, кажется, он положил на меня глаз. Анна Гофен исчезла в начале разговора, так что все внимание Гюнтера доставалось всецело Анжелике. И это внимание смущало ее все больше. Боже мой – Маркизе пришло в голову, что Лаевский может подложить ее под своего партнера! Она слышала, что некоторые деловые вопросы решаются именно таким образом. Нет, ребята не на ту напали, твердо решила она. Однако никаких подтверждений своим опасениям в этот вечер она так и не получила. Разговор вертелся исключительно вокруг кинематографа.