Я куплю тебе новую жизнь

Поерзала на кожаном сидении и натянула рукава длинного свитера на кисти рук. Невольно вспомнила, когда впервые сидела в этой машине. Та же тягучая музыка в салоне, та же глухая стена между ними. Хотела нарушить молчание. Срочно что-то сказать. Иначе задохнется в этой вязкой тишине.

– Любишь «Сплин»?

Аравин не ответил. Лишь бросил безучастный взгляд на соседнее сидение. Но она уже не могла замолчать. Нужно было говорить.

– Непростые у них песни. Но мне тоже нравится, – честно сказала, не придумала. С десяток песен этой группы было у нее в плейлисте.

В этот раз Егор даже головы не повернул.

Полное безразличие со стороны мужчины вызвало новую волну обиды.

– Как думаешь, в какую сторону я ударюсь после того, как ты запретил мне заниматься боксом? – спросила едко, хотя хотела, чтобы голос прозвучал равнодушно. Не умела так. Рано ей еще с Аравиным тягаться.

Челюсти Егора сжались. И эта реакция ей даже понравилась. Потому продолжила, не обращая внимания на то, как сердце с опаской забилось сильнее.

– Что бы ты хотел, чтобы я делала? Может, мне пойти на курсы кройки и шитья? Или вышивать крестиком? Хотя все это настолько скучно, что прям не знаю… – сделала вид, что правда задумалась. А сама едва справлялась с дыханием. Так сложно было говорить ровным и спокойным голосом, когда внутри все переворачивалось. – Чем в твоем понимании занимаются девочки? – немного издевки, не скрывая иронии.

– Вот ты неугомонная! – раздраженно выплеснул Егор, не отрывая глаз от дороги. – Просто закрой рот!!! – жестко добавил, сквозь зубы.

– Проще всего так сделать, – негодующе ответила Стася, рвано втянув воздух.

– Для тебя, видимо, сложно.

– Хочешь сказать, что я много говорю? – сумасшедший азарт управлял ею, не слушая разум. Каждый раз думала: «Еще одна фраза и замолкну». Но не могла остановиться.

– Я бы сказал, зря сотрясаешь воздух. Со мной не нужно сражаться. Все равно будет, как я сказал.

Девочка цокнула языком и прищурилась на это заявление. Покачала головой из стороны в сторону, будто не веря, что Егор вдруг проявил столько «участия» в ее жизни.

– Я не понимаю тебя, – откровенно и в какой-то мере безнадежно сказала она.

Глянул на нее неясно: то ли серьезно, то ли снисходительно. Но когда заговорил, голос прозвучал приглушенно.

– И не надо. Просто делай, что я говорю, – пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.

Поняв смысл сказанного, Стася непримиримо вздернула подбородок, но промолчала. Прикусила язык и промолчала. Снова отвернулась к окну и уставилась в темноту пустым взглядом.

Когда мотор наконец заглох у ворот загородного дома, на некоторое время оба застыли. Сидели и смотрели прямо перед собой через лобовое стекло на отрывающиеся ворота. Не прощались, будто еще что-то должно быть сказано.

– Ты не зайдешь? – машинально спросила Стася.

Отрицательно покачал головой.

– Не забудь поговорить с бабой Шурой. Я проверю.

Смерила его колючим взглядом и чересчур стремительно отстегнула ремень безопасности. Уже схватилась за ручку, готовая выпорхнуть на улицу. Но вдруг остановилась и повернулась к нему всем корпусом.

Глянула открыто, прямо в глаза.

– Это твоя игра, Егор, – говорила спокойно и медленно, не смотря на гулкое биение сердца и рвущееся душевное возмущение. Хотела, чтобы он проникся сказанным, а не пропустил в очередной раз мимо ушей. – Твои правила. Только ты забыл, что я их не знаю. Мы не на равных! А вслепую я не собираюсь тебе подыгрывать.

Затем решительно покинула салон автомобиля, не давая Аравину ответить. Пускай подумает. Переварит. Дверь автомобиля за собой прикрыла нарочито аккуратно. Почти нежно.

Гришка встретил ее у открытых ворот. Посмотрел обеспокоено и немного виновато.

– Можешь, закрывать, Гриша. Егор не будет заезжать, – дружелюбно улыбнулась, несмотря на ноющую тоску в груди.

– Все нормально? – спросил водитель, не спеша прикрывать ворота.

– Да. Не волнуйся. Аравин не съел меня. Так… слегка покусал, – беззаботно махнула рукой, мол ерунда все это.

Гриша, не взирая на ее старания, смотрел сочувственно.

– Ладно, иди в дом. Грейся. Похолодало сегодня, – мягко потрепал и без того взъерошенные волосы.

***

По дороге домой Егор даже музыку выключил. Переваривал случившееся и злился. Чертовски злился! Так, как это умел делать только он. Ушел в себя. Закрылся. Левая рука на руле, правая на коробке передач. С виду совсем расслаблен: лицо спокойное, дыхание ровное. А внутри чертова буря! Сдерживаемый ядовитый гнев зло грохотал, отдаваясь в ребра шумными торопливыми ударами сердца.

«Это твоя игра, Егор. Твои правила…», – засели в голове ее слова.

Он явно не был спокоен. И это чертовски бесило! Осознание бесконтрольной ярости распаляло нервы еще больше. Какой-то замкнутый круг!

Елки мохнатые! Злюсь, потому что злюсь.

Кончики пальцев покалывали, когда совершал резкие движение рулем, стремительно перестраиваясь и беспорядочно вливаясь в движение транспорта на автомагистрали.

«Мы не на равных!»