Я, колдунья и полосатый кот (СИ)

Постепенно туман стал для меня будто прозрачным. Я понял, что он по-прежнему густой, не дающий видеть дальше пары шагов. Но заметил сверху тех, кто его населяет. Призрачные тени с пустыми провалами глазниц, колыхались, плыли, перетекали, искали. Движение сотен, а может тысяч призраков подчинялось какому-то ритму, чьим-то командам. Словно косяки рыб, они метались в разных направлениях сразу, в поисках чего-то важного для них.

Почуял и тех, от кого исходили команды. Их властные голоса звучали для меня враждебной песней. Песней, призывающей сковать меня, подчинить, уничтожить. Призрачные король и королева летали над лесом и своими подданными, простирая руки и направляя туманные клочья во всё новые чащобы, туда, куда туман раньше не дотягивался.

Что они ищут?

Как только я задал себе этот вопрос, меня потянуло на северо-запад, быстрее, быстрее! Замелькали в глазах еловые лапы, ветви дубов. Несколько раз я пролетел сквозь! Летел долго, лес все не кончался. И замедлился у нескольких скал, очень странно расположившихся посреди лесной чащи. Скалы смотрелись здесь чужеродно, их словно вырвало из другого места и перенесло сюда.

Да только не это меня поразило. Скалы выстроились полукругом вокруг чего-то, висящего прямо в воздухе. Поначалу показалось, что это чёрное веретено, высотой метра два. Я подлетел ближе и опустился на землю. Не озаботившись вопросом, почему не вижу своего тела.

То, что выглядело как веретено, при приближении обрело новую форму. Развернулось ко мне плоской поверхностью. Теперь похоже на ромбоид с неравными сторонами и обтекаемыми углами. Оно висело в метре над землей и медленно поворачивалось вокруг своей оси. Черная поверхность ничего не отражала и была абсолютно матовой. Мне даже показалось, что внутри клубится мрак. Но присмотревшись, я засомневался. Эта штука притягивала взгляд, а вот касаться ее не хотелось. Даже не существующим сейчас телом.

Секундочку. Так это ответ на вопрос? Призраки ищут вот это? Я захотел приблизиться, но меня потянуло обратно. Свист ветра, ветки, стволы, листья, трава...

Я вздрогнул, сел, открыл глаза. Сижу на земле, на еловой подстилке, в лесу. Там, где уложила меня разгневанная травница. Чем дунула в лицо? От её травы галлюцинации забористые? Или я видел что-то на самом деле?

Нащупал смартфон в кармане. Эх-х! Толку! Светает, однако. Что там с Агрюшкой, в порядке ли? Как теперь узнать? Я попробовал принюхаться, чтобы снова поймать ее след. Но его уже развеяло. Последние клочья тумана уползали в свои прибежища. Вернуться домой? Я развернулся, не сомневаясь в правильном выборе направления. Пошагал к селению. Хмыкнул, осознав, что назвал избу Агриппины домом.

По дороге крепко думал. Если принять, что я видел не сон и не галлюцинацию, то что именно? Висящая над землей штуковина не страдала от законов притяжения, гравитация ей неведома. Никаких подпорок, удерживающих ее креплений, канатов, нитей я не заметил. Да и что-то мне подсказывало, что оно и впрямь висит над землей. Что подсказывало? Почему внутри неприятный холодок узнавания? Будто я уже сталкивался с чем-то подобным. Во снах? В детских кошмарах? Вроде бы нет. Но как я могу утверждать? Из детских снов запомнились несколько, но ничего подобного в них я не видел. А сколько забытых осталось в глубинах памяти?

Довольно бодро шагая, я незаметно для себя вышел из леса, преодолев перелесок, и уперся взглядом в одинокую избу на пригорке. Хорома травницы стояла поодаль от остальных сельских домиков, жавшихся друг к дружке заборами и плодовыми садами.

Интересно, если все местные — не местные, могут они вернуть меня обратно, в мой мир? Странно, что только сейчас мне это в голову пришло. Ведь давно очевидно, что я оказался не за городом, а в каком-то неведомом месте, в другой вселенной или реальности. При мысли о возвращении вдруг тоскливо засосало в желудке. Представил, что больше никогда не увижу Агриппину, не услышу ее голос, не увижу глаз, не прикоснусь к ее... Так, стоп!

Огорошенный мыслями, я прошел в избу, даже не озаботившись риском получить новых звездюлей от колдуньи. Чем она незамедлительно воспользовалась. В меня метнули мокрым полотенцем, следом полетели валенки, веник и ведро. Спасибо, что небольшое и пустое. Отвернувшись и переждав беззвучное на этот раз извержение вулкана, я умиротворяюще поднял руки перед собой и ласково произнес:

— Агрюшка, хорош блажить! Побаять надо! Видел я диво дивное в лесу. И хотел бы уразуметь, какой травой ты меня уложила отдыхать. Из-за травы твоей я это видел или сам по себе?

Травница замахнулась, чтобы метнуть в меня глиняный горшок, но притормозила. Бровями повела, горшок на стол поставила.

— Не должно было ничего видеться тебе от моей травы-муравы. Только сон сморить мог, а большего не ведаю. Што видел-то?

— Если бы знал, «што», — пробормотал я, раздумывая, как много можно открыть Агриппине, и не подумает ли она обо мне дурного.

— Чудо чудное, диво дивное? — с иронией уточнила колдунья, улыбнувшись.