Я Кирпич

И вдруг опять случилось чудо, из разряда тех, к которым мало-помалу я стал не то чтобы привыкать, но приноравливаться: напряг зрение внутреннее, напряг волю, напряг пальцы – оп-па! – в правой руке опять голубоватое свечение в виде короткого меча… либо длинного кинжала… Струится, колышется… нет в этом свечении твердости стальной. А еще поднапрягся… укрепился мечик, выпрямился. Даже сам себе я не способен объяснить толком, какую часть своего Я требуется мобилизовать, сгруппировать, скоординировать, чтобы стало что-то этакое чудесатенькое получаться… Это как ушами шевелить: сам научился, а кому-то другому передать накопленные умения – ну никак, слов таких нет в умственном багаже.

Почему именно меч-нож-кинжал? Я переключил внимание на левую руку: там тоже клинок вырос… а на правой исчез…

– Букач, высунь рыльце. Ты видишь – что у меня на левой руке? Магию видишь?

– Да, о Великий, не убивай меня!

– Ну что ты сразу хныкать? Никто не собирается… покамест… Что ты видишь?

– Пырялку.

– Блин! Сказано же: не дрожи. Просто я экспериментирую.

Тут я спохватился, зыркнул по сторонам – нет, абсолютно никому нет никакого дела до того, что чувак руками машет и сам с собой разговаривает. Раньше в людных местах на это больше обращали внимание, а теперь каждый пятый при мобильной гарнитуре, им, типа, лень трубку возле уха держать, вот и ходят по улице, разговаривают вслух не пойми с кем.

Пырялку она видит. Нуте-с, нуте-с… А если так? Я зачем-то набрал в легкие побольше воздуху и яростно вперился вытаращенным взглядом в обе растопыренные ладони. Если я и колдовал – то дикарски… наобум, не имея ни малейшего представления о том, как это делать. Просто пожелал, чтобы у меня когти на руках появились вместо гладиуса или томагавка – и они появились, выросли, точно такие же, как у Фредди Крюгера! Длинные, острые на вид, полный десяток – по числу пальцев – и полупрозрачные, голубого оттенка.

– А сейчас у меня что, а, Букач? Что у меня на руках, на пальцах?

– Дак рожны! Вона, страх один, какие!

– Чего, как ты сказала? Рожны?

– Пощади, о Великий!

– Повтори, как ты когти назвала?

– Ну, эти… вилы, рожны. А когти-то – оно вернее! Ты прав, о Великий, а я прошиблася. Не убивай!

– НЕ УБЬЮ! Блинннн!.. Достала ты меня конкретно своими мольбами. Не убью, сказано же. Значит, ты видишь мои когти?

– Да, о Великий.

– А сейчас? – Я спрашиваю, а сам захотел, чтобы когти укоротились… пусть вообще из вида исчезнут… – и они послушно пропали с пальцев.

– А ныне-то будто в рукавички попрятались! Как ты добр ко мне, о Великий, ты меня пощадил!

– Это временно, пока нервы не лопнут. Значит, так. Просьбами о пощаде меня больше не допекать, потому что а) пока не собираюсь я тебя изничтожать, б) захочу – не помогут твои мольбы. Ясно?

– Да, о Великий!

– «О Великим» не называть. А зови… Кирпичом зови.

И тут Букач впервые за время второго нашего с нею знакомства проявила неповиновение моей воле, пусть и на словах: еще дальше высунула из сумки хоботок-рыльце, раззявила его и… не знаю, как это сформулировать… ну, заплакала, зарыдала. Несмотря на то что всхлипов, как таковых, не слыхать, да и слез не видно, однако я понимаю, что рыдает.

– Я не могу, о Великий! Не могу тебя Кирпичом чехвостить, убей лучше!

Странно. То ли мы с Букач оба сумасшедшие, а не только я один, то ли у слова «кирпич» есть некие сакральные смыслы, о которых я ничего не знаю.

– Так. Букач, быстро прекратила истерику, нам через минуту в маршрутку садиться! Что такого плохого или неправильного в слове «кирпич»? Отвечай, не тормози.

– Не знаю, о Великий!

Она не знает. Угу. А мы уже вплотную подобрались к остановке возле метро «Старая Деревня», и я прикидываю, на какой маршрут нам будет повыгоднее сесть, чтобы как можно ближе подобраться к дому, потому что прямо к нему отсюда ничего не идет, кроме такси… Ай-яй-яй, порази меня гром! Мне же еще в компьютерный магазин заехать надо, заказ забрать! Все, проблемы выбора завершились благополучно в пользу такси! Но это тем более надо будет нам с Букач заранее разговор утрамбовать до логического конца.

– Что такое кирпич? Отвечай.

– Ну, это… это как камень. Стены ими собирают. Склепы возводят… для мертвяков, чтобы их в заложных переделывать… Потому – неправильно так-то звать. Ты-то – вон, высок статью! Выше всех!

– Заложные – это кто?

– Да низкие! Под кирпичами-то по черному умыслу и погребенные!

– И всё?

– Да, о Великий. Не гневайся.

Понял я через слово эти путаные объяснения «от Букач», и понял так: я – в её мнении – фигура очень высокого ранга, «о Великий» типа! Кирпич же – всего лишь атрибут неправильного погребения, чтобы из человеческих покойников создать нечисть самого низкого ранга. Может, я правильно врубился, а может, и сам домыслил, но вникать сейчас просто некогда, отложим дознание до лучших времен.

– Я не гневаюсь. А только чувствую, что с двумя такими молодцами, как вы с Дэви, я до собственного юбилея не дотяну. В смысле, до тридцатника… Не с молодцами, с молодицами…

– Не поняла я, о Великий, словес твоих! Не гневайся!