Я хочу домой

Летом, специально для долмы, Сона собирала в дачном саду самые нежные виноградные листья. Срезала их хвостики, сворачивала рулетами. Посыпая крупной солью, плотно складывала в стерилизованные банки и закатывала.

Зимой бабушка открывала банки, и по дому разносился аромат лета. Правда, листья успевали потемнеть. Чтобы смыть соль, Сона обливала их кипятком и вываливала передо мной на поднос: «Финик, а ну-ка услужи старой бабке. Расправляй, собирай их на край подноса, а я буду брать и начинять фаршем». От мокрых листьев подушечки пальцев сморщивались и пахли кислым.

Бабушка вымешивала фарш, добавляя в него круглый рис. Положив в центр листа фарш, Сона складывала лист конвертиком и нанизывала на толстую нитку. «Бусы» из долмы закладывались в казан, на дне которого лежали жирные кусочки мяса.

К долме бабушка подавала соус из йогурта с мятой и чесноком, маринованный кизил и горячий хлеб-тендир, кусочки которого мы обмакивали в зеленый бульон.

Разливая алычовый компот в наши стаканы, Сона улыбалась хазри, завывающему в оконных щелях. «Кто-то сейчас злится на хазри, мол, от него пыль да холод. А я с детства люблю хазри. Он учит ценить тишину и солнечную погоду. Нужно дарить миру доброе, финики. Постоянно искать возможность приносить пользу живому, избавляться от дурных привычек. Например, грызть ногти, отковыривать болячки, оставлять еду в тарелке и не верить в себя».

7

Бабушку Сону провожали в Америку почти всем поселком. Рейс в пять утра, аэропорт в десяти минутах езды от дачи, ехать из городской квартиры нет смысла. Так мы понимали желание Соны до отъезда побыть на даче. Оказывается, она не только собирала чемоданы гостинцев, но и… прощалась с родной землей.

Соседи рассказывали, что бабушка подолгу сидела под голыми инжирными деревьями на ноябрьском холоде, гуляла у моря, набирая в банки воду Каспия, а в пакеты – соленую землю абшеронских пустынь.

На Востоке при переезде в другую страну принято забирать с собой немного той земли, в которую уходят твои корни. В новом доме родную землю почтительно ставят на видное место – чтобы не забывать свое начало.

«Бабуль, ты же на две недели. Зачем брать с собой морскую воду? На таможне все равно не пропустят». Сона, насупившись, продолжала наполнять пластмассовые контейнеры инжирным вареньем. «Мне лететь через океан в страну, где самолеты врезаются в дома. На Абшероне отроду такого не случалось. Иногда только алкаш Салех колотит свою Пярвану, а наутро читает ей газели Физули. Поэтому оставьте меня в покое. Вдруг помру там, пусть рядом будет частичка Абшерона».

В Нью-Йорке бабушку ждало семейство Багырлы: муж Муса, жена Бясти, их сын Джошгун с женой-афроамериканкой. На женитьбу единственного сына на темнокожей Мэри Бясти отреагировала микроинфарктом, но со временем подруга детства Соны смирилась, правда, переименовав невестку в Марьям. Так и живут. Теперь Мэри-Марьям, согласно восточным традициям, называет свекровь мамой, слушает мугам и сняла пирсинг с правого века, отрастив широкие брови.

Вроде счастливы. Если бы не тот факт, что Мэри-Марьям не может научиться готовить долму. На подмогу вызван знаток абшеронской кухни Сона. «Приезжай, баджы[6]. Отметим твое семидесятилетие, заодно невестку долме научишь». Бабушка долго не соглашалась. Решительным доводом оказалась манипуляция Бясти: «Я скоро умру. Привези мне кусочек Абшерона, не дай мне уйти без него».

Для Соны Абшерон – тема священная. Наутро мы подавали документы на визу.

Тем временем дочь соседки Гюльназ ежедневно учила Сону английскому. «Ай эм фром Эбшерон пэнинсила», «Май фрэнд Басти из вэйтинг фор ми», «Донт вори, зис из зе уотэр оф Каспиан си». Бабуля, преодолевая восточный акцент и ругая себя за решение лететь через океан, вызубривала необходимые словосочетания. В итоге она так увлеклась заморским языком, что на мое спасибо за налитый чай ответила «вэлкам». Услышав это, я понял, что Сона, отважная женщина-Скорпион, готова к американским приключениям.

В Америку было собрано три чемодана. Помимо морской воды и абшеронского песка, Сона везла изыски национальной кулинарии: чай с чабрецом, варенье из маштагинского[7] инжира, маринованные виноградные листья и баклажаны с чесночно-травяной начинкой, пучки свежего тархуна и горной кинзы, садж-лаваш, шорг-гогалы и закваску для катыка.

Мы объясняли Соне, что американские таможенники конфискуют часть продуктов, но она не отказывалась от идеи как следует накормить семью Багырлы «настоящими, солнечными продуктами, а не картонными».

«Послушай, Финик: вера, искусство и вкусная еда могут исправить человека. Сделать его лучше. Ни одна таможня не наступит на горло моей песне». Не знаю, каким образом, но Сона действительно довезла все продукты до Нью-Йорка. «Ребята-пограничники оказались такими милыми… Но проверяли меня три часа, зелень чуть завяла».