Я хочу быть тобой

Я ничего не понимаю и меня начинает потряхивать. Прости добрая тетенька врач. Ты запретила нервничать по мелочам, но то, что происходит сейчас, совсем не мелочь.

— Секунду! — Алла вытаскивает тетрадь, в которой фиксируется вся работа каждого мастера. Открывает страницу, на которой один из пунктов обведен красным и много восклицательных знаков, и тыкает красным ноготком, — вот это!

Сложная многоступенчатая покраска, стрижка, укладка. Волосы длинные. Дорогие средства, много времени. Один такой клиент требует усилий, как три обычных, и стоит очень дорого, и оплачивается соответствующе.

— Почему это не вошло в оплату?

— Так денег нет, — Аллочка разводит руками.

— Клиент не заплатил? — я пытаюсь разобраться в этом безобразии, а попутно машу Диане, прося подойти.

Она хмурится и смотрит на меня с нескрываемой обидой. Это колет. У меня всегда прекрасные отношения с сотрудниками, и такой напряг впервые, поэтому решаю во чтобы то ни стало погасить конфликт. Если надо — извинюсь. Знать бы еще за что.

— Мила Дмитриевна, так вы сами разрешили не платить.

— Я?

У меня, наверное, что-то с мозгом, потому что я ни черта не понимаю.

— Да. Я записала в тетрадь, как обычно. Ждала, что вы перекинете. Вы же в таких случаях всегда до зарплаты восполняете, а тут уже все сроки вышли и тишина.

— За кого я должна была восполнить?

Дианка как раз подошла и, услышав мои слова, выразительно хмыкнула. Мол, ну и начальница, на все насрать.

— Так за племяшку вашу.

За Зою?! Это она здесь красилась? Им сказала, что я разрешила не платить, а мне ни слова?

Я в шоке…

Кажется даже дышать перестаю, только глазами хлопать могу, с каждой секундой офигевая все больше. Это как вообще называется?

Так… ладно… С Зайкой предстоит серьезный разговор, но сейчас надо как-то выкручиваться, поэтому:

— Боже, — прикрываю лицо ладонью, — Диан, прости пожалуйста. Я забыла. Прости. Я…пфф…

— Я уже поняла, что вам наплевать, — у нее от обиды трясутся губы и в глазах копятся слезы, — я так старалась, у меня ипотека, деньги нужны, а вы…

— Да нет же! Не наплевать.

Зайка, мать твою! Выпорю, так что на жопе своей дурной сидеть не сможешь! Я такого позора еще никогда не отхватывала.

— Я очень рассеянная в последнее время, — виновато улыбаюсь и кладу руку на живот, — врач говорит, что это из-за гормонов.

Аллочка охает:

— Мила Дмитриевна, неужели вы беременны? — тут же спохватывается, — Простите за бестактность…

— Да, — скромно киваю, — с мужем ждем ребеночка. Очень счастливы, но голова у меня теперь как решето. Все забываю.

— Как здорово! Поздравляю от всей души! А кто будет? Мальчик или девочка? — Спрашивает и тут же хлопает себя ладонью по лбу. — Вот я дурочка. У вас еще даже живота не видно, а я пол уже спрашиваю.

— Да, рановато, — глажу живот, — и все равно кто там. Лишь бы здоровье было.

Дианин взгляд теплеет.

Мне стыдно, что я прикрылась беременностью, но по-другому разрулить эту ситуацию у меня бы не вышло. А еще я намерена удержать ценного сотрудника любой ценой:

— Мне очень стыдно, что по причине моей рассеянности вышла такая накладка. В качестве моральной компенсации, я готова оплатить эту работу по двойному тарифу. Договорились? Только не уходи, пожалуйста. Мне очень нравится, как ты работаешь и руки у тебя золотые.

Заслуженная похвала приятна всем. Диана смущенно краснеет и улыбается:

— Хорошо, Мила Дмитриевна. Я думала, вы просто забили, но раз такое дело…с радостью останусь. Мне у вас очень нравится.

— Спасибо. Еще раз извини, что так вышло, — благодарно сжимаю ее плечо, потом обращаюсь к Алле, — если вдруг я снова что-то забуду, напоминай, не стесняйся.

Инцидент исчерпан. Все успокоились и довольны. Только меня бомбит. Как-то слишком много Зайки вдруг оказалось в моем окружении. Причем в плохом смысле этого слова.

***

Я завершаю все дела в салоне, болтаю с Аллой, с девочками, но в голове, как огромный нарыв, пульсируют мысли о Зайке. Этот ее поступок выбил меня из колеи.

Ладно платье. Это я еще как-то могу понять — захотелось померить, покрутиться перед зеркалом, в конечном итоге ничего страшного не произошло, просто баловство. Но здесь все иначе. Мастер потратил свои силы, время, а она так просто выдала сказочку о том, что я разрешила, и все. Неужели не понимает, что это серьезно? Что это работа, деньги в конце концов! Что за безалаберное самоуправство?

Оставлять такую выходку без внимания я не собираюсь. Поэтому, как только выхожу из салона, набираю Зайкин номер и, стоит ей только ответить, спрашиваю:

— Привет, ты где?

— В университете. Опыты провожу, — с готовностью отвечает племяшка.

Скриплю зубами. Хотелось встретиться прямо сейчас, но не выдергивать же ее с занятий.

— Как освободишься — позвони. Разговор есть.

Она настороженно сопит в трубку:

— Что-то случилось?

— Да. Закончишь, надо встретиться.

— Я…могу придти к тебе.

Внезапно ловлю себя на мысли, что не хочу ее прихода. Мне неприятно.

— Нет. Я сама приду. Позвони.

— Хорошо, — растерянно отвечает Зайка, — а что случилось-то?

— Не по телефону.

Полдня не нахожу себе места, и когда Зоя, наконец, звонит, срываюсь к ней.