Я хочу быть тобой

— Дурак, я к тебе с серьезной проблемой, а ты прикалываешься! — возмущаюсь, а у самой физиономия расплывается в улыбке.

— Нормально все будет. Это просто радость. Ты же рада? — пытливо смотрит в глаза.

— Безумно.

У нас был разговор, что лет до тридцати вопросом деторождения заниматься не будем. Жить для себя и заниматься карьерой — вот такие примерно у нас были планы. Но теперь, когда все случилось, я готова скакать до самого потолка и визжать от восторга. И судя по тому, как светится физиономия у мужа, он с радостью составит мне компанию.

— Давай спасть, — тянет меня в кровать.

— Спать? — коварно улыбаясь подхожу ближе и ныряю ладонями под его футболку, — а как же любовь?

— Будет тебе любовь. Много-много любви, — шепчет, прижав меня к себе.

И я ему верю, полностью и безоговорочно.

Уже позже, когда Вадим засыпает, а я счастливая и разнеженная лежу у него под боком и никак не могу заставить себя закрыть глаза, в моей голове проносятся ураганы мыслей. Как жить дальше? Какого врача выбрать? Какое имя дать малявке? Все ли будет в порядке? В какой комнате сделать детскую? И дальше, как снежный ком.

— Так, все! Стоп! — шиплю на саму себя, — глаза закрыла и спать!

Устраиваюсь поудобнее и аккуратно прикасаюсь к своему животу. Он пока плоский и упругий, но скоро станет круглым и натянутым, как арбуз. Веду пальчиками по коже и улыбаюсь. Я уже до одури люблю этого малыша и готова сделать ради него все, что угодно.

Глава 12

Зайка

— Да, мам! Да! Мила сама пригласила меня остаться! Я не напрашивалась. Я уже даже вещи собрала, — с ухмылкой обвожу комнату взглядом.

Полнейший бедлам, все как лежало, так и лежит. Благодаря блаженной тетке, которая мигом задвинулась на своем пузе, я еще задержусь в столице. В этот раз мы сроки не обговаривали, поэтому постараюсь растянуть свое пребывание тут как можно на дольше.

— Зоя! Это неприлично в конце концов! — отчитывает меня мать.

— Мам…

— Что мам? Ты уже взрослая, скоро третий десяток.

Ненавижу, когда она так говорит. У нее даже есть градация возрастов в зависимости от настроения. Если говорит: тебе двадцатник скоро, значит я не сильно накосячила, а если скоро третий десяток, то все.

Вот сейчас как раз все. Мать негодует, что я не бегу обратно в деревню, не рвусь в огород кверху жопой стоять и бесконечные грядки пропалывать. Не дождется!

— Нельзя быть такой навязчивой.

— Я не навязчивая! — тут же возмущаюсь, — меня пригласили.

— Мила слишком добрая, вот и пригласила. Но ты же не дурочка, должна понимать, что у них своя семья, свои дела и взрослая девка, которая постоянно путается под ногами, будет только раздражать.

Лично меня раздражает одно то, что меня считают пятым колесом. Я здесь по праву! Я старалась, я заслужила! С какой стати она решила, что меня тут быть не должно?! Еще как должно. Это мое место! Мое!

— Я поговорю с Милой, — строго произносит мать, — поняла?

Мне очень хочется сказать, чтобы она не лезла куда не просят, но тогда будет скандал, а скандалить я не могу, поскольку хозяева дома и все услышат и тогда вместо образа нежной девочки, мечтающей только о том, чтобы защитить проект в универе, я получу звание истерички. Этого никак нельзя допустить. Только не сейчас, когда я выхожу на финишную прямую и готова сделать самый отчаянный и важный бросок во всей этой авантюре. Поэтому миролюбиво произношу:

— Поговори, уверена Мила будет рада тебя услышать.

Мама еще что-то бухтит, но я не слушаю. Смотрю в окно. На улице моросит противный дождь и ветер такой, что капли со всей дури хлещут то в окно, то в другую сторону. Мне очень не хочется выползать из кровати и куда-то идти, но надо, иначе грош цена моему вчерашнему спектаклю.

— Да, мам. Я все поняла. Пока.

Я даже не знаю, что она там бредила. Плевать. Все равно скоро я пропишусь здесь на постоянной основе, а она пусть сидит в своей деревне и ворчит сколько хочет. Вон гусям может пожаловаться, или козе.

Заставляю себя подняться и ползу в ванную. Уже даже не пытаюсь подловить Вадима, кутаясь в полотенце на голове тело. Бесполезная трата времени. Не дура, поняла.

Я даже не замечаю, как умываюсь и собираюсь — вся в мыслях о том, что делать дальше. Прихожу в себя только когда спускаюсь на первый этаж.

Вадима уже нет, только Мила.

Морщусь. Хотела напроситься, чтобы он подвез меня до универа, но уже поздно. Все равно никуда он от меня не денется. Милка вроде говорила, что у нее поездка намечается? Вот и пусть валит и под ногами не путается, а уж я-то своего точно не упущу.

— Привет, — сонно зеваю, — тебе помочь?

— Нет, — Мила рассеяно улыбается и тыкает на кнопки кофемашины.

Опять о своем пузе грезит? Пока она не видит, окидываю раздраженным взглядом ее фигуру. Хорошая, чего уж спорить. Даже при желании не придерешься. Ни целлюлита, ни висящих боков, ни унылой задницы. Только я все равно лучше! В миллион раз!

Делает нам по кружке капучино и садится напротив меня.

— Зай… — улыбка у нее кривая, будто виноватая. Мне становится не по себе.

— Что-то случилось? С малышом все в порядке?

Мне, собственно говоря, похер, но участие изобразить надо.