Я, капибара и божественный тотализатор

— Потому что я не позволю Айгеросу сломать тебя, — просто ответил он. — Я сотни раз видел, как тотализатор скручивает игроков, выворачивая их идеалы наизнанку, а потом выплевывает, как нераскрывшийся орех грилы. И сотни раз меня это не трогало. Но сейчас все иначе. Ты единственная не отказалась от своих убеждений в угоду мечте, осталась собой. И я не позволю Айгеросу это изменить.

Семицветик поравнялась с нами, напряженно замерла, готовая в любой момент сорваться с места.

— Спасибо, — кивнула она Нейту, потом глянула на меня. — Прости, если сможешь.

Я не нашла в себе сил ответить, но Света, судя по всему, и не ждала этого. Она смотрела в мои глаза еще лишь секунду, затем вновь припустила к храму. Причем так быстро, будто боялась, что Нейт передумает и остановит ее. Я глядела подруге вслед, с болью и трепетом наблюдая, как она подбегает к ступеням, как спотыкается на первой и как, едва удержав равновесие, взбирается вверх.

— Посмотри на меня.

Голос Нейта вывел меня из охватившего ступора. Я повернулась и всмотрелась в лицо хранителя, бога, мужчины — того, кто прошел со мной путь до конца. Того, кто отказался от собственных интересов в угоду моим.

— А как же ты? Что будет с тобой?

— Побуду еще пять лет хранителем, — улыбнулся он. — А на следующем тотализаторе сделаю все, чтобы участник из твоего мира выиграл. Ты помогла мне избавиться от застарелой ненависти и предрассудков, и теперь я вернусь в пантеон. Просто не с твоей помощью.

Я кусала губы и не сводила с него беспомощного взгляда.

— Брось, Ариш, — Нейт мягко коснулся моего лица, поглаживая, — не стоит грустить. Для бога, пусть и запечатанного, пять лет — недолгий срок.

Внезапно мир содрогнулся. Налетевший ветер растрепал волосы, по небу пронеслась золотая волна. Ненадолго она задержалась над нашими головами — и устремилась дальше, оставляя после себя привычное голубое небо.

— Не бойся, это всего лишь знак окончания тотализатора. Твоя подруга коснулась алтаря.

— Сколько у нас времени? — шумно выдохнула я, чувствуя едва ощутимое покалывание во всем теле.

— Немного. И я не хочу терять ни секунды. Иди сюда.

Нейт раскрыл руки для объятий, и я, не сомневаясь, подалась вперед.

— Я бы справилась, — прошептала, утыкаясь носом в его шею.

— Знаю. — Горячее дыхание опалило ухо. — Но цена за победу оказалась бы слишком высока. Даже если ты была готова ее заплатить, то я — нет. Ты самая вредная, саркастичная, упрямая участница, которую мне доводилось опекать, но вместе с тем ты — самая удивительная из всех. Я не мог позволить Айгеросу изуродовать твою душу предательством.

Жадно ловя каждое слово, я цеплялась пальцами за голую спину Нейта, словно наделась, что если держаться изо всех сил, то меня не утянет обратно в родной мир. Однако покалывание, ставшее почти невыносимым, рушило надежды на корню. Времени почти не осталось.

Нейт обнимал меня так крепко, почти отчаянно — будто хотел вдавить в свое тело. И боги свидетели, я хотела того же! Даже зная, что потом будет больно, я все равно желала этого. Запрокинув голову, поймала взгляд синих глаз, встала на носочки и потянулась к губам Нейта. Пусть мое путешествие по Айгеросу закончится сейчас. Пусть! Я все равно заберу с собой самое ценное — воспоминания.

Нейт наклонился, сжал меня еще крепче, коснулся моих губ и… исчез. Вместе с ним исчезло тепло. Исчез Айгерос. Я упала на пол в гостиной своей квартиры. Огляделась, уверяясь в этом, уронила лицо в ладони. И заплакала.

Глава 43

Когда слезы высохли, а дыхание выровнялось, я встала и поплелась в ванную, чувствуя себя столетней старухой. Каждый шаг давался с трудом. Ноги налились свинцовой тяжестью. Плечи поникли, точно на них давил груз не только прожитых, но и всех отмеренных мне лет.

У зеркала едва сдержалась, чтобы не зареветь снова — я вернулась на Землю в форме участника тотализатора: рваной, грязной, но уже почти родной. А вот медальон исчез, хотя это, наверное, логично: я ведь больше не участница айгеросовских игр.

Подрагивающими пальцами вынула из кармана пятнистый камешек и положила его на стеклянную полку под зеркалом. Потом достала из аптечки перекись, два больших водостойких пластыря. Осторожно размотала повязку на ноге, залила порезы обеззараживающим раствором и залепила белыми прямоугольниками. Затем разулась, аккуратно сняла вещи и забралась в душ.

Апатия сковала настолько, что я не чувствовала в себе сил даже помыться — так и стояла под прохладными струями, глядя на убегающую в сток воду. Наконец, совладав с отрешенностью, выдавила гель на мочалку и принялась механически водить ею по коже. Следом промыла волосы, ополоснулась и, выбравшись из ванны, обтерлась полотенцем. Босиком дошла до спальни, оделась в чистое и рухнула на кровать поверх покрывала.