Я, капибара и божественный тотализатор

— Чтобы поняла, почему ради тебя мой брат отказался от возможности снять печать. То, что он сделал, не поддается нашей логике. Божественная сила — не просто сила. Скорее неотделимая часть нашего естества. Без нее мы неполноценны, ущербны. Думаю, в вашем мире это называется душой. И ради тебя Нейт отказался ее возвращать.

— Он сможет сделать это на следующем тотализаторе, — попробовала возразить я.

— Может, — холодно согласилась Ладина. — Но еще как минимум пять лет Нейту придется мириться с постоянной болью.

— С чем? — надеясь, что ослышалась, уточнила я.

— Он рассказывал тебе о печати? Говорил, что ее ставят на истинную сущность, а не на тело? — Я кивнула. — А то, что ее выжигают на сущности? Печать — огромный невидимый рубец, который ноет не переставая. Изматывающая боль каждую секунду напоминает о совершенном проступке и наказании Совета. И эту боль мой брат испытывает на протяжении последних пяти сотен лет.

Каждое слово вымораживало меня, точно январская стужа. Почему мне казалось, что из-за печати пострадало лишь самомнение Нейта? Почему я не могла догадаться о реальном положении дел?

Ответ пришел тут же: потому что Нейт слишком горд, чтобы показать кому-то свою слабость. Он попросту не позволил мне даже заподозрить неладное.

— Но откуда вы…

— Откуда я знаю, если не была запечатана? — Ладина вздохнула. — От младшего братца, разумеется. Не стану утверждать, будто действовала честно, но главного я достигла: он рассказал то, о чем при других обстоятельствах умолчал бы. Потому-то я решила избавить его от застарелой ненависти любым способом. Уговоры и попытки переубедить не действовали. В своем непроходимом упрямстве он был готов терпеть последствия печати, лишь бы не отступать от надуманных принципов! Я перепробовала все. Все, Арина! И лишь когда не осталось других вариантов, я решилась на безумие со второй землянкой.

В комнате повисла тишина. Даже Егорка, нарисованный на пачке сока, казалось, загрустил. Спустя несколько минут я решила нарушить затянувшееся молчание:

— Чего вы ждете от меня? Сомневаюсь, что главная причина вашего визита — желание выговориться и объяснить мотивы своих поступков. Разве богам есть дело до мнения смертных? Не думаю. Так почему вы здесь?

— Ты права, переживания и чувства смертных меня не беспокоят, — равнодушно согласилась Ладина, не отрывая от меня пристального взгляда. — Только вот сейчас я беседую не со смертной.

— То есть… как?

Глава 46

Довольная моей реакцией, она хмыкнула и пожала плечами.

— А так.

— Я… богиня?

Ладина звонко рассмеялась, но тут же зашипела и схватилась за виски.

— Проклятье, до чего ж голова раскалывается. Сиди, — бросила она, стоило мне подняться. — Ваша медицина мне не поможет. Нейт, зараза…

— При чем здесь он?

— Да при всем, — поморщилась Ладина, массируя пальцами виски. — Наказание его, врожденное упрямство, которого бы с лихвой хватило на троих, постоянное желание рисковать — слишком опасный набор для запечатанного бога.

— Азарт — это риск. И он у Нейта в крови.

— Будто я сама не в курсе! Хочешь знать, кто ты? Ты не смертная, но и не богиня. Нечто между. И благодарить за изменения надо нашего замечательного Нейтриара! Вот ведь неугомонный. Обязательно ему было ставить на тебя защиту? — бурчала себе под нос Ладина. — Хоть бы сказал… А теперь мучайся, сестричка, от мигрени. Ну спасибо!

— Но зачем Нейт… риар, — добавила я, смутившись, — это сделал?

— Вот сама у него потом и спроси. Мне он не объяснял своих поступков. И ведь знал же, хитрец, когда исполнить задуманное. Специально подгадал, чтобы я не успела вмешаться!

— Я не понимаю. Что именно он сделал? И когда?

Ладина вздохнула и смерила меня уставшим взглядом:

— Твоя последняя ночь на Айгеросе. Помнишь пробуждение?

Словно по команде, в памяти всплыло, как Нейт обнимал меня, как нежно гладил по лицу, спине. Даже лоб едва ощутимо закололо, будто от нового поцелуя.

— Судя по румянцу, помнишь, — усмехнулась Ладина. — А теперь сконцентрируйся и постарайся сказать точно, каких мест на твоем теле касался мой непутевый братец?

— Лицо, талия…

— Ты еще «лоб» скажи! Скулы, затылок, позвоночник, — сухо перечислила она. — Места силы. У богов их покрывает защитная чешуя.

Мои пальцы тут же непроизвольно метнулись к щекам.

— Расслабься. Нет ее. Говорю же, ты не одна из нас. Но уже и не обычная смертная. Нейт передал тебе часть своей силы. Часть сути.

— И кто я теперь?

— Два на полтора, — беззлобно огрызнулась Ладина, продолжая массировать виски. — Кто-то между смертными и бессмертными. Долгожитель? Очень внушительный долгожитель? Такой ответ тебя устроит?

Я нахмурилась.

— Не совсем. Люди живут лет восемьдесят, девяносто — если повезет. А мне теперь сколько отмеряно? Двести, триста?

Серые глаза блеснули озорством.

— Бери выше. Восемьсот-девятьсот. Может, тысяча. Точный срок предсказать не берусь.

Я ужаснулась.

— Что мне делать с навязанным долголетием? Каждые десять лет менять место жительства? Бежать, путая следы своего прошлого?!

— Или вернуться на Айгерос.

— Тотализатор окончен, — напомнила я. — Следующий только через пять лет.