Я из Железной бригады

Час я просто лежал. Кто-то проходил мимо, что-то спрашивал, я не подавал признаков жизни. Когда сильная боль и усталость отступили настолько, что я смог открыть глаза и обвести глазами округу, понял, что могу двигаться. И двинулся. Мне нужна была вода, а видел я ее только в этом самом пруду, возле леса. То, что пруд имел воду, было заметно издали. Растительность еще не набрала силу, апрель вроде как на дворе, рановато еще, и вода в пруду казалась черной кляксой на фоне первой травы вокруг. Наклонившись, разглядывая отражение лица в водной глади, в момент отметил про себя, что вода-то кристально чистая. Как снял с себя форму, даже не заметил, очнулся только вынырнув из воды на середине пруда.

«Черт возьми, какой же это кайф!» – я чуть не заорал вслух от удовольствия. Холод резал кожу и сводил ноги, но это были сущие мелочи. Казалось, в меня просто входит новая жизнь.

– Эй, рядовой, ты совсем сдурел? Вода ледяная, простудишься и помрешь от туберкулеза через неделю, – окликнули меня с берега. Оглянувшись, увидел кого-то из офицеров, но кто это, я не знал.

– Все нормально, господин офицер, вода не такая уж и холодная.

– Вылезай говорю, немедленно! – выкрикнул ответом на мою реплику офицер, но ждать не стал и, развернувшись, ушел.

Все мои вещи были на берегу. Нырнув еще раз, точнее просто окунувшись с головой, я начал вылезать. Ноги прилично так свело, по мышцам уже носились волны новой боли, но после такой дороги на новый вид недомогания я просто старался не обращать внимания.

– Смотри, Альфред, этот парень точно останется неженатым, – вдруг услышал я смех рядом и обернулся.

Я уже вылез и пытался встать на носочки, чтобы спазм отпустил мышцы, когда ко мне подошли. Солдат было двое, оба какие-то смешные, неряшливо одетые и без оружия. Видимо, увидев такую картину, как купание в апреле, решили подойти и посмеяться. А предметом их смеха было мое «хозяйство». Если вы мужчина, должны понимать, о чем речь. После ледяной воды у меня между ног все скукожилось так, что выглядело это, как будто мне лет пять и я ребенок. Добавляли антуража волосы ниже пупка, дополнительно скрывавшие и так небольшое «хозяйство».

– А ты сам залезь в воду, потом покажешь, какой жених из тебя получится, – в ответ заржал я, переводя все в шутку.

– Ну уж нет, что я, дурень, что ли? – скорчил недовольную мину шутник. Парень он веселый, сразу видно, но осторожный. Оба солдата на привале сняли с себя только шинели и головные уборы, да оружия видно не было, а так стояли полностью одетыми.

– Ну и зря, вода – это жизнь, – заключил я и, повернувшись спиной, дал понять воякам, что разговор окончен. Я даже не сразу понял, что вокруг как-то резко вдруг стало тихо. Только спустя несколько секунд я осознал, что слышу только отдаленную речь на полянке, где расположился основной контингент батальона. Реплик или даже просто смешков, что только сыпались из солдат, не было и в помине. Обернувшись, даже вздрогнул, увидев только что шутивших солдат буквально в двух метрах от себя. Они стояли молча, но молчание было столько громким, что я невольно засмотрелся на них, больно уж лица были смешными.

– Так ты уже бывал на фронте? – задал вопрос тот же самый юморист.

«Ах, вон он что!» – даже мысленно кивнул я сам себе. Так они просто увидели мою спину, там отметочки у меня стоят, хоть сам и не видел, но думаю, впечатляющие. Вообще-то, они по всему телу есть, но на спине их просто больше и лучше видны.

– И что? – стараясь не раздражаться, ответил я, продолжив одеваться.

– Где тебя, – говоривший даже споткнулся, от волнения видно, – так?

– В рукопашной, – не стал уточнять я, в какой рукопашной и с кем.

– Даже да этого доходит? – Я вдруг понял, что эти парни банально боятся. Война виделась им чем-то далеким, их не особо и касающимся, а тут такое воплощение их детских страхов.

– А вы, ребята, думали, что постреляете из окопа с километра и домой? – без злобы в голосе, но жестко спросил я в ответ.