Я иду искать

— Ещё и Шероволосая! Теперь тут двадцать один человек, не считая нас, и никому в голову не придёт, что стульев мало. Мне нельзя таскать стулья! — она принялась поправлять волосы и стала похожа на нервную полевую мышь, чистящую ушки.

— Её зовут Ру, и, конечно, никто не доверит беременной таскать стулья. Расслабься! Я сама принесу.

Вид у Шарлотты всё равно был испуганный — на то она и Шарлотта. К тому же клубом заправляла именно она. Решила его организовать, осознав в тот момент, когда Руби начала ползать, что с самых родов не прочитала ни одной книги.

— Ребёнок сожрал мой мозг! — кричала она. — Ладно книги, но я уже не помню, когда в последний раз мыла голову!

По ней было видно, что давно, но я оставила свои мысли при себе и согласилась посидеть с малышкой, пока Шар придумывала листовки и распихивала по всем почтовым ящикам. Она назвала свой проект «Зомби-мамы» — жуткое название, но по крайней мере я отговорила её от «Клуба отупевших». По всей видимости, в маркетинге она разбиралась получше меня — листовка и название привлекли участниц. Почти все были её возраста, у всех маленькие дети — у кого-то совсем малыши, у кого-то дошкольники или младшие школьники. Я была тут старше всех, некоторых аж на двадцать лет.

До того как родился Оливер, я не особенно хорошо их знала — в основном по сплетням, услышанным от Шарлотты во время ежедневных прогулок. До этого я лишь иногда играла в настолки с мамашами средних лет, уже миновавшими этап подгузников и кормления грудью. Они резались в кости, довольно много выпивали и на полном серьёзе обсуждали тяготы переходного возраста: марихуану, контрацепцию, поступление в колледж. Будучи приёмной матерью подростка, я нуждалась в этой компании. Теперь же мне было лучше здесь, так что я предоставила Шарлотте свой подвал и талант к перетаскиванию стульев.

— Тащи три. Тащи четыре. Хотя бы три, — командовала Шарлотта, пытаясь пересчитать всех женщин. Я протянула ей стопку бумажек с вопросами для обсуждения и пошла за стульями. Каждый раз, возвращаясь с очередной добычей, я украдкой посматривала на новенькую. Ру явно чувствовала себя в своей тарелке, легко переходила от группы к группе, и все, кто с ней общался, улыбались чуть шире, смеялись чуть громче. Они старались её впечатлить, и я не могла винить их. Ру казалась такой интересной — по ней видно было, что в её загранпаспорте куча штампов, что она знает, как приготовить пате, что у неё был секс в машине на полном ходу. Может быть, даже по дороге сюда.

Последний стул я притащила, как раз когда Ру пожимала руку Тейт Бонакко. Я остановилась, не в силах отвести взгляд. Я ничего не могла с собой поделать. Тейт считалась красавицей в старших классах и до сих пор не смогла избавиться от этого образа, так что вносила в нашу компанию дух школьной столовой. За глаза она звала меня питбулем — за короткие светлые волосы и коренастую фигуру, но ещё и потому, что я помешала её путчу. Когда наша компания переросла маленький домик Шар, Тейт предложила к нашим услугам свою берлогу.

— Руководство я тоже возьму на себя, пусть Шарлотта отдохнёт, — ворковала она, уверенная, что делает той большое одолжение. Но я быстро всё это прекратила, во всеуслышание объявив, что Тейт намерена подмять клуб под себя, когда Шар уже сделала всё, чтобы его раскрутить, и что если она его возглавит, мы будем читать только биографии семейства Кардашьян.

Может, это было и свинство, но лишить Шар клуба означало разбить ей сердце. В конце концов мы переместились в мой большой подвал, и всем по-прежнему управляла Шар. И теперь я не могла сдержать злорадной улыбки, видя, как симпатичная, но вполне заурядная Тейт теряется на фоне экзотичной Ру. Тейт выпрямила спину, пригладила волосы, извинившись, направилась в ванную, откуда вернулась две минуты спустя, успев накрасить губы и завязать узлом футболку, чтобы продемонстрировать плоский загорелый живот.

Шарлотта постучала ложкой по бокалу, желая привлечь всеобщее внимание, потом стала этой же ложкой указывать, кому где сесть. Но, к сожалению, Ру, стоявшая возле кожаного кресла, даже не посмотрела на неё. Она опустилась в это кресло — самое высокое, во главе стола — которое обычно занимала Шарлотта. Когда Шар отвела глаза от толпы дамочек и увидела, что её место занято, её как будто током ударило. Я села на стул, который притащила из столовой и поставила у камина, и жестом подозвала Шарлотту к себе.

— Если честно, — шепнула она, садясь рядом, — хоть она и не в курсе, мне всё-таки кажется, это неспроста.

Тут же образовалось небольшое столпотворение, потому что пятеро женщин захотели занять места возле Ру.

— В следующий раз повешу на стулья таблички, — пообещала я, и Шарлотта просияла. Ей нравилось, когда всё шло по плану.