Я иду искать

Я посмотрела на наши сплетённые пальцы и подумала: Шар, ты понятия не имеешь, что держишь в руке. Мне так чудовищно захотелось признаться, раскрыть душу хотя бы лучшей подруге, что по всему телу прошла холодная, солёная волна всех тех чувств, которые я не могла описать. Я вновь увидела эту луну, огромную, полную. Но Шарлотта была не в силах отпустить мои грехи.

Поэтому я просто сказала:

— Давай сплетём друг другу браслеты.

И мы обе рассмеялись.

Ближе всего к провалу я была около пяти лет назад, когда пришла к Дэвису в гости, и выяснилось, что Мэдди ночует у подружки. Обычно мы проводили время у него, когда она была дома, смотрели втроём фильмы 13+, ели пиццу. Потом он провожал меня до машины. Мы встречались почти год, но сексом заниматься начали только недавно — всегда в моей квартире-студии, выключив свет, опустив шторы. Он никогда не оставался на ночь. Когда утром Мэдди просыпалась, папа был рядом, жарил для неё яичницу.

В тот вечер он приготовил ужин для меня. Запечённая в духовке курица, зелёные бобы, салат, картофельное пюре. Дэвис готовил так, словно, когда жена бросила его с дочкой-второклассницей, он пошёл за советом к Бетти Крокер[3]: мясо и три гарнира, щедро приправленные солью и перцем. На этот раз вышло неплохо, но он возил еду по тарелке, как актёр, который делает вид, будто ест.

— Что случилось? — спросила я.

Он покачал головой. Сглотнул. Вид у него был такой грустный, такой мрачный, если бы я не знала его так хорошо, решила бы, что он намерен со мной порвать.

— Я согласна. На тебя, на Мэдс, на весь комплект, — сказала я, но он молчал и смотрел в тарелку. Тогда я тихо добавила: — Я никогда вас не оставлю.

Лишь тогда он посмотрел мне в глаза. Кивнул. По-прежнему молча вынул из кармана маленькую бархатную коробочку и придвинул ко мне. Кольцо было простым и элегантным, из розового золота, с маленьким маркизом. Его бывшей жене досталось кольцо поменьше, с камнем круглой огранки. Я видела фото у Мэдди в комнате.

— Да, — сразу же сказала я, потом вспыхнула и добавила: — Ты ничего не хочешь спросить?

Он рассмеялся. Встал из-за стола, опустился на колено, как положено. После этого, наконец, расслабился, и остаток ужина прошёл хорошо. Потом мы помыли посуду — он передавал мне тарелку за тарелкой, я споласкивала их водой. Домыв, в первый раз поднялись по лестнице в его спальню. Я задвинула шторы, выключила свет.

Ночью я долго лежала без сна в объятиях человека, который должен был стать моим мужем. Который доверил мне свою единственную дочь. Он должен был знать, с кем связался, этот замечательный мужчина с прямой осанкой, с заботливым отношением к моим оргазмам, с пенсионным счётом. Я погладила кольцо. Оно идеально подошло. Конечно же, оно идеально подошло. Дэвис знал своё дело. Я придвинулась к нему, он повернулся, провёл рукой по маленькой, мягкой округлости моего живота. Интересно, подумала я, чувствует ли он следы от растяжек, сувениры на память о старших классах, когда я была такой толстой.

В ту ночь мы долго шептались, рассказывали самое сокровенное. Он говорил о тяжёлых временах, когда мать Мэдди ушла от них. Лаура каждый день напивалась, они ругались, и она говорила гнусные, пьяные слова, бившие его по больному. Он отвёз её в клинику реабилитации, спустя два дня она сбежала и никогда больше не возвращалась. Мэд едва не сошла с ума от боли и горя, но он, даже когда плакал вместе с ней, чувствовал только облегчение. Дом без Лауры будто стал больше, все комнаты наполнились воздухом. Он ненавидел свою грубую, тайную радость, такую циничную на фоне глубоких страданий ребёнка. Такую предательскую. В конце концов, мерзкая злобная пьяница была когда-то женщиной, которую он любил. Он стоял с ней в церкви и давал обеты.

Он считал, что обманул её надежды. Я убеждала его в обратном. Он ведь никогда не клялся в любви ящикам вина из продуктового, а Лаура давно уже потерялась среди этих ящиков. Я говорила ему, что он хороший, верный и надёжный.

Если и был подходящий момент рассказать о своём прошлом, это было он. Дэвис выложил мне всё и спросил, буду ли я теперь любить его, зная его самые слабые места. Я заверила, что буду, и когда он успокоился, мне ужасно захотелось раскрыть ему душу. Каким облегчением было бы видеть, как тяжёлый груз рассыпается по маленькой комнате. Как растворяется в воздухе. Как тайное наконец становится явным. Я чувствовала — во мне закипают слова. Я видела небо, которого не видела столько лет.

Вторник. 28 мая 1991 года. Полная луна выплыла в час тридцать шесть…

Но слова застыли во рту. Я лежала в его объятиях, и та луна шла на убыль. Я не провожала её взглядом. Я не хотела, чтобы он любил ту девушку из прошлого, не ждала, что он её простит. Почему он должен был прощать? Мне достаточно было и того, что он любит меня настоящую. Я молчала, слушала, как его дыхание становится всё глубже, как он понемногу засыпает.