Я иду

Постояв так несколько секунд и не заметив ничего подозрительного, – уже и вправду хотел все списывать на беснующуюся метель, как вдруг загадочный утробный грохот повторился и тотчас дополнился протяжным хрипом, мигом пронесшимся по всем этажам.

– Дела плохи… – успел заметить я, прежде чем хрип повторился, и к нему присоединилось еще не меньше десятка. – Надо дверь подпирать, пока не поздно…

И хотел было отбежать, но в самый последний момент заметил дюжину скрюченных Теней с неправдоподобно длинными конечностями, объятых едким дымом, и обомлел, излишне долго задержав на одной испуганно-изучающий взгляд.

Почуяв поблизости человека, Тень плотоядно раскрыла черную пасть, а вместе с ней и все остальные, опустила морду к заснеженному полу и вдруг свирепо кинулась на дверь.

– Бетти… – как-то виновато протянул я и пулей отскочил назад, с ужасом смотря на дверь, сотрясающуюся от множества сильных ударов. А за ней – яростные голодные хрипы, гогот и ворчания, перекрывающие даже жестокую метель.

Ударивший справа ослепительный свет моментом привел меня в чувства и обжог морды сразу нескольким Теням, сгрудившимся вокруг, вырывая из черных глоток уже не хрип или ворчание, а самый настоящий рев боли. В ужасе завертев головой, я отпятился, но сразу наткнулся на что-то твердое и обернулся, видя рядом с собой Майка, вооруженного небольшим фонарем. Глаза как-то нехорошо светились, скулы дрожали.

– Дурак… – не глядя, словно меня и вовсе не было рядом, укоризненно бросил он, секанул ярким лучом по темноте и жестоко опалил тела трем Теням, пытающимся подкрасться сбоку. – Какой же ты дурак, Сид… – до хруста сжал кулак, будто собрался бить по лицу, – такими выходками ты нас всех в могилу утянешь…

– Я… – промямлил я, наблюдая сцену сожжения ночных демонов, – в общем…

Тот лишь фыркнул в ответ, напоследок осветил фонарем клубящуюся темноту, скинул ружье, положил ладонь мне на плечо и завел за себя, тихо, но уже без злобы в голосе проговаривая:

– Уходим уже отсюда, Сид, уходим…

И побежали со всех ног. Нет, понеслись конями.

Одновременно и разгневанные, и напуганные такой дерзостью, Тени немедленно бросились в погоню, но Майк вовремя оборачивался, жестоко обжигал их дымящиеся тела и обращал в позорное бегство, понуждая отступать обратно в холодную темноту. Мы же с Майком мчались то сквозь колючие кусты и мясистую поросль, то скатывались с небольших оврагов, то перепрыгивали через машины и скутеры, то пролезали под упавшими столбами и уродливыми деревьями.

Тени шли по пятам, без труда проходили там, где нам требовалась сноровка, стремительно разрывали дистанцию. Но всякий раз, когда им оставалось всего-навсего схватить кого-нибудь из нас и утащить во мрак, преградой выступал нестерпимо яркий свет, даже мне режущий глаза. Вот только уповать на него при каждом удобном случае оказалось верхом глупости: луч постепенно тускнел, терял мощь.

– Батарейка садится, – тяжело дыша, сообщил Майк и продолжил: – Посадим фонарь – считай, отбегались: до руин-то еще надо как-то добежать…

– Добежим, – решительно изрек я и ловко поднырнул под толстой когтистой ветвью, покрытой какой-то коркой, – никуда не денемся, – пробежался по лужам и, заметив сидящую на крыше мусоровоза темную тварь, – напарнику: – Фонарь кинь!

Поймав его, – мигом перевел белый конус на Тень, чтобы не дать напасть скрытно, обжог брюхо, оставляя жуткую и, как мне кажется, уже незаживающую рану. Та издала чудовищный болезненный хрип, задрожала на месте, отбрасывая, словно чешую, обугленную кожу, и свалилась в лужу, жалобно ворча и закрываясь лапами.

– Хорошо, что вовремя заметил, – без намека на иронию, подметил я и вернул обратно, – а то был бы нам сюрприз…

На это замечание Майк промолчал, только забубнил чего-то под нос.