Я.Я.Я

Вчера «сущности» в дневнике изрядно испортили мне настроение, но сегодня оно вернулось! Вылазки сегодня не было, над станицей снова воссияло солнце. Зато был подробный разбор полетов, гипотез и составление подробного плана. В моем сердце поселилась надежда. Если честно, даже не хотелось притрагиваться после вчерашнего к дневнику, но спасибо братству и равенству, что держит мой дух в тонусе. Эти чувства, помимо страха полного забытья, подпитывают делать все мои записи, и пусть встанет в горле комом перо у всех квантовых существ, желающих вторгнуться в мои заметки еще раз. Одного сеанса деструктивного самоанализа мне хватило сполна.

Мне нужен был свежий взгляд, поэтому прямо за завтраком я обратился к Богдану Алексеевичу. Он согласился мне помочь взамен на ответную услугу. До обеда мы все измазанные в машинном масле пытались починить два бензиновых генератора. Не скажу, что было утомительно. Я вообще впервые принимал участие в починке какой- то вещи, поэтому было даже интересно, хоть и участие мое было несколько опосредованным.

Иначе говоря- утро настоящего работяги. То, чего у меня никогда не было. Моё утро всегда ознаменовывалось стенаниями, ведь в школу я совсем не ходить не хотел, а теперь все начинается с пропуска первой пары. Просто из соображений выживания. Болтали мы в основном про молодость Богдана Алексеевича и про то, как они вообще сюда попали. Оказалось, что всё произошло совсем случайно. Изначально, они хотели переехать в деревню возле Омска, но попали сюда. История была слишком расплывчатая, чтобы придать ей хоть какое- то значение. И, по- моему, до этого я уже спрашивал Богдана Алексеевича насчет этого и услышал какой- то другой рассказ. Чувствовалось, что скормили эту историю мне только, чтобы не услышать больше повторно мои вопросы.

Сейчас на часах где- то три часа дня. Пишу исключительно от нечего делать. Я уже свыкся со своим пребыванием здесь, может попробовать обжиться в том доме? Устал, если честно напрягать моих спасителей. Совсем оставаться навсегда пока не хочется, но что- то в этом месте есть. Флёр опасности уже спал, появилось чувство интереса. Может, сходить к озеру? Заверну еще к Лёнику, может у него что- то интересное будет. Очень давно не видел Ийа.

Ладно, надеюсь, что всё это поможет. Она называла всё «арт- терапией». Вся эта беготня, все мои думы про перемещающийся дом, почти все действия на свете, похоже, были направлены только на то, чтобы хоть как- то унять мою тревогу. Первый шаг- это признание самому себе. Да, всё так. С тринадцати лет у меня каким- то чудом появилась эпизодическая внутренняя тревожность. Её может не быть год, она может продолжаться месяцы, но она сопровождает меня слишком долго. Я чувствовал её от начала поездки до своеобразного прибытия сюда. Здесь моя внутренняя тревожность отступила. Каждый раз, как я беру в руки ручку- не остаётся и следов от нее. Но вчера «реплики с галерки» снова нагнали на меня это чувство так, что расстаюсь с ним только сейчас. Моя теория состояла в том, что нужно постоянно заменять это чувство на другое. Вместо него испытывать адреналиновый прилив, грусть, любовь, да что угодно в этом мире. Блин, поэтому я смотрел на многих девушек в своей жизни через призму пошлого романтизма. Перемалывая их личность через миксер моего восприятия, втискивая их в бутыль определенного недостижимого образа. Например, я долго думал, как мне воспринимать или описывать Ону, но недавно осознал, что воспринимаю её, как образ с картины- «Девушка с жемчужной сережкой». Недостижимая, но такая близкая, смотрящая на меня через плечо с заботой девушка молодых лет. Она объяснила, что моя тактика- это совсем не тактика, а стратегия отстранения от проблемы, которая будет давать брешь все чаще и чаще.

Тревога и желание как- то «заесть» её привела меня к Лёнику. Тот доставал с верхней полки своего единственного шкафа, стоящего в зале, какую- то большую нераскрытую коробку. Выглядела эта картина довольно травмоопасно, поэтому я бросился на помощь. На коробке красовалась надпись- «Sega mega drive». Никогда не имел дела с подобными раритетными вещами, поэтому мне было особенно интересно. Внутри действительно была старая игровая приставка и несколько игровых картриджей в придачу. Повисла какая- то нелепая тишина, Лёник долго чесался и всматривался в это чудо ретро- футуристической инженерный мысли. Затем он взял один из контроллеров и сказал:

– Это типа на ней играют?

– Ты вообще про сегу не слышал? Легендарная штука. Тридцать два бита и куча крутых игрушек. У меня такой не было, но вот к другу в детстве ходил. Мы там в рестлинг играли, кидали по рингу друг друга.– с воодушевлением начал я вспоминать моменты своей юности.

– Старые игры?

– Ну да. Прям вообще старые- старые, но не такие старые, чтобы у современного ребенка возник приступ паники из- за маленького спектра цветов на экране. Короче, играть очень даже увлекательно.– резюмировал я.

– Ей точно понравится! Так, Василе, ты подключай, а я сейчас сбегаю.– уже удаляясь из дома говорил Лёник.