Я и три Отелло

И тогда я вошла. Кровать различила, а потом и хозяина на ней. Он лежал на животе, голова отвернута от меня, руками обхватил подушку. Похоже, ночью ему тоже пришлось поворочаться, так смяты были простыни, а верхняя совсем сползла с его туловища и только-только прикрывала мужские бедра. И конечно мне на глаза попались его шрамы. Да, они были и на широкой спине и спускались почти до самой талии. Старые рубцы, утратившие теперь цвет, но покрывали сетью сильные мужские мышцы.

— Грин! Уже давно полдень. Ты будешь вставать? — решила его разбудить, для этого и коснулась чуть плеча. — Ой!

Вскрикнула я от неожиданности. Никак не предполагала, что в следующий миг окажусь лежащей на этой самой постели и под мужчиной. Он опрокинул меня одним незаметным движением. А дальше был еще один миг и взмах его руки. Все, что успела заметить. Но после этого оказалось, что запястья мои были совмещены над головой и прижаты к той самой подушке, на которой только что покоилась голова Грина. И если бы только это, а то, рубашка на мне была задрана к самой шее, а сверху и очень весомой тяжестью лежал он сам и смотрел прямо мне в глаза.

— Зачем пришла? — спросил хрипло, как бывает со сна.

— Разбудить, — у меня получилось прошептать, так как он сильно меня придавил.

— Точно? Только за этим? — продолжал испытующе наблюдать за моей растерянностью. — А может, зачем другим? Например, вот за этим, — взял и подвигался немного. И тут же раздвинул мне бедра и оказался между ними. — Подумай. Даю одну минуту. Скажешь «да», и я войду. Ты чувствуешь, что готов для этого?

— Нет, Грин! В смысле, не надо. Пожалуйста! — заскулила, как раньше слышала от своего песика, а теперь сама издала похожий звук, потому что мужчина склонен был не дождаться моего «да» и войти в меня просто так, я именно это чувствовала. — Остановись! — теперь прокричала. Из последних сил и еще попыталась сбросить его с себя или выскользнуть. Но это, конечно, ни к чему не привело. Он был много сильнее и ловчее. — Грин, не надо! Прошу! Очень прошу!

И он вдруг с меня скатился. Дальше быстро встал и стремительно вышел из комнаты. А я вскочила тоже и пулей вылетела к себе. Там забилась в угол между окном и шкафом и простояла сколько-то, замерев пока не успокоился в груди бешеный стук сердца.

— И где завтрак? — отрезвил меня через некоторое время голос Грина из кухни. Я не стала тогда дожидаться повторного его окрика и, оттолкнувшись от стены, скинула с себя спальную рубашку, спеша сменить ее на комбинезон.

— Иду! — и пару раз глубоко вдохнула, прежде чем переступила порог кухни. — Сейчас все будет готово, хозяин. Что хочешь? Есть пожелания?

— Издеваешься? — смотрел на меня снова настороженно. — Я только что хотел тебя. Так что, не надо мне тут произносить слово желание. Мне стоит немалого труда себя сдерживать, Катерина. И если не хочешь оказаться снова подо мной, то помогай мне, а не дразни.

— Так… Э, э…тогда бутерброд и кофе?

— Давай! И еще! Не зови меня хозяином. Никогда. Это не по мне. Поняла?

Ели мы в молчании и не смотрели при этом друг на друга нисколько. Даже мимолетные взгляды исключили. И расстояние держали между нами максимальным. Во всяком случае, я обходила его за версту, а за стол села на другой конец.

— Сейчас поеду за красками и холстом. Ты со мной? — спросил меня, но смотрел исключительно в свою чашку с кофе.

— Наверное. Или…да, с тобой. Ты же не знаешь, что нужно, а что нет. И в квартире сидеть одной, с ума можно сойти.

— Решено. Тогда пошли. Вернемся, ты займешься обедом, а я кое-чем в мастерской. Рисовать меня начнешь вечером. После пяти. А на ночь можем немного поиграть в шахматы. Идет такой распорядок?

— Вполне, — я живо так закивала и впервые за последние полчаса взглянула на него.

— Что? — не понял он моего взгляда. Я и сама себя не понимала. Наверное, хотела испытать, могла ли после всего смотреть на него прямо, без смущения и страха? Оказалось, что могла. — С тобой все в порядке, Катерина? Тогда пошли к машине.

Все, что нужно было для моего художества, купили легко, поэтому домой вернулись рано. А как оказались в квартире, так разошлись в разные стороны. Встретились вновь за обедом. Грин был спокоен и остался доволен моей стряпней, а мне только этого и надо было. Но вечера я ждала, все же, с волнением. Что-то он мне мог принести? Поэтому, справившись с уборкой после обеда и, сделав некоторые приготовления для ужина, не стала дожидаться, когда Грин позвал бы меня в гостиную, а сама пришла туда и оказалась там первой. Устроилась на диване с блокнотом и карандашом и принялась кое-что набрасывать по памяти.

— Хочешь сказать, что это я? — раздался его голос у меня за спиной. Он, как обычно, подошел совсем неслышно и теперь с интересом рассматривал зарисовки на странице блокнота.

— Да. Ты. Только без шрамов. Симпатичный, правда?

— Шутишь? Как такое возможно?

— Обыкновенно. Если представить, что рубцы исчезли, то получится именно такое лицо. Ну, или почти такое. Во всяком случае, это мне так кажется.