Я и три Отелло

— И те люди не только смогли выжить, но и развить науку? Там, в бункерах? Я наблюдала ваши технологии, да и твой рассказ про продолжительность жизни меня впечатлил.

— Что-то в этом роде.

— И что еще стало вам доступно?

— Многое. Но проблем все равно еще хватает.

— Каких же? И разве вам не все по плечу с таким развитием науки и техники?

— Возрождено совсем мало земель. Ты явилась к нам на западную окраину. Работы продолжаются, но продвигаются очень медленно.

— Это что же выходит? Москва у вас, как бы, теперь в захолустье находится? А самый центр цивилизации, где тогда?

— Много восточнее, за Уралом. Удивлена?

— Не очень. Были предсказания на этот счет. И прорицатели говорили это, и ученые.

— Выходит, что сбылось.

— Так какие ваши главные проблемы?

— Малочисленность. Нас мало, а по-прежнему не восстановленных и зараженных земель еще остается очень много.

— Так у вас же есть клоны? Или я чего-то не понимаю?

— Это все очень сложно. Малочисленность выживших — беда. Увеличение населения тоже. Со всех сторон проблемы. В общем, в двух словах не расскажешь. Да и не к чему тебе забивать лишними сведениями голову. Небольшое представление о нашем мире теперь имеешь, и хватит. Все равно, тебе жизнь предстоит вести, в некотором роде, замкнутую.

— Это почему?

— Потому что я тебя взял под свою опеку. А моя женщина будет знать только уютный дом и никаких проблем.

— Стой. Тебе пришло на ум взять меня сюда. И я очень благодарна за это. Наверное, пропала бы, случись иначе. Но почему ты выбрал меня? Можешь сказать? У вас что, нет других женщин? Клонировать их получается, а…

— Хватит об этом, — хлопнул он вдруг ладонью по столу. — Мне надоела эта тема. И я устал. Забыла, что у меня была сегодня работа? Я мотался за сотни километров отсюда, там проводил анализ жизненной силы и пригодности того деграданта. Я много потратил на него сил и нервов. По-моему могу рассчитывать на отдых и покой в собственном доме?

— Конечно. Как скажешь? Чем тебе услужить?

— Сейчас ты переоденешься в свой комбинезон, и мы слетаем в одно место. Надо будет приобрести для тебя некоторую одежду. Я мог бы сделать все и один, но, все же, потом решил, что лучше сама все выберешь. А сейчас у тебя только и есть, что халаты и несколько комбинезонов.

— Да и все желтые, — пожала плечами и еще голосом дала понять, что это совсем не допустимо.

— А вот это выбрось из головы, — набычился в одно мгновение мужчина. — Тебе же уже дали понять, что это цвет моих женщин! Другого тебе не носить.

— Даже в стенах дома? Ты же говорил, что только за его пределами обязателен комбинезон. А раз так, то дома где меня никто не видит…

— Члены моей семьи будут видеть. Братья, отец, к примеру. И у них тоже не должно быть сомнений, что мой выбор окончательный. Тебе все теперь понятно?

— Не очень, но я потом постараюсь все осмыслить. Обещаю. Не сердись только.

— Раз так, то собирайся. Отправимся за покупками.

И мы уже стояли на пороге дома, когда заметили, что к нам пожаловал гость.

— Вот черт! — глянул недобро Отто в сторону красной машины, спускающейся на посадочную площадку за силовым ограждением. — Теперь Грин пожаловал. Что же моим родственникам так неймется-то?! Еще один вечер придется провести в пререканиях.

— Я все слышу, брат! — донеслось до нас от условной границы нашего сада. — Я не сам пожелал заявиться. Меня отец послал.

— А другого способа, передать мне информацию, ни у кого из вас нет? Обязательно надо сюда ломиться? Или ты прямо оттуда, из-за барьера, скажешь мне, что вам еще от меня надо и уберешься?

— Ты не очень-то любезен сегодня? Отчего бы это? Никак я не вовремя?

Мне казалось, что это все были братские шутки. Что-то вроде такой манеры общаться, принятой в близком кругу. И голос неизвестного мне пока Грина говорил за это. Тот был без каких-либо эмоций и потому представлялся мне спокойным. Но когда младший брат Отто к нам приблизился, и я смогла его рассмотреть, то так уже вовсе не думала.

— Детка! — начал разворачивать меня мой хозяин за плечи в сторону двери в дом. — Иди-ка к своей собачонке. Проведай ее. Поиграй с ней. В общем, займись там чем-нибудь. А нам с братом надо поговорить.

Глава 8

Немного рассмотреть Грина я, все же, успела. И то, что увидела, заставило меня вздрогнуть. И, к моему сожалению, он определенно это заметил, так как не смотрел никуда больше, как только на меня. Но что сделано, как говорится, то сделано. Я показала ему свой испуг и впечатление от его облика. И кто бы мог меня осудить, если бы тоже видел те глубокие и многочисленные кривые шрамы, избороздившие лицо мужчины вдоль и поперек. А кроме того у него не оказалось одного глаза, и пустая глазница была, попросту, зашита. От увечья или нет, но улыбка у него получалась жуткой. И именно в первые минуты нашей встречи ему приспичило очень мне обрадоваться. А поэтому его губы, щеку и единственный глаз сильно перекосило, и получилась жуткая гримаса, что даже не знала, за что ее следовало принять.