Я и оборотень

Все это я прекрасно понимала, как и не переставала думать об этом. Да, я подвергала риску нашего еще нерожденного ребенка. Сама могла погибнуть и оставить оживший остров без хозяйки. Но это ничего не меняло. Да и если уж на то пошло, то без Гордея я все равно жить не смогу, а значит финал будет таким же. А остров… Что ж, не станет меня, он лишится хозяйки, но не перестанет быть свободным и открытым для счастливой жизни. А со временем у него появится новая хозяйка.

— Пора начинать, — посмотрела я на небо, на которое наползла черная туча, скрывая луну.

Проводить ритуал должны были сестры-ведьмы. Я же была его участником. Опустившись в яму рядом с Гордеем, я крепко сжала его холодную руку. Иша накрыл нас белой тканью и присыпал тонким слоем земли. Сквозь него я все слышала, но не имела права говорить.

Лила начала произносить заклинание изгнания зла, и я почувствовала, как земля под нами завибрировала. Рука Гордея постепенно становилась все теплее в моей руке. А когда его пальцы шевельнулись, то я едва не сошла с ума от счастья и чуть не лишилась бдительности. Ведь как только он придет в себя, нам нужно покинуть яму, а Лила начнет читать заклинание очищения, чтобы зло впиталось в землю.

Гордей шевельнулся и застонал. Тут же Иша раскидал землю и достал медведя из ямы. Он пришел в себя, но пока еще ничего не понимал ровным счетом. Но уже этому я была несказанно счастлива. И это счастье сыграло роковую роль — заставило меня потерять бдительность и допустить промедление.

— Риэтта! — закричала Лила, хватая меня за руку и пытаясь вытянуть из ямы. Но я понимала, что ничего у нее не получится. Я уже чувствовала, как земля высасывает из меня жизненные силы, и знала точно, что остановится она, только когда высосет их все.

Сквозь пелену слез видела удивленное лицо Гордея и слышала слова Джи:

— Сделай то, что должен! Слышишь?!. Только это ее сейчас может спасти! Она должна принадлежать тебе всецело!..

Джи толкнула Гордея на меня, и плечо обожгло мимолетной болью. А после этого я сразу же почувствовала себя свободной, а где-то глубоко в земле сильно завыло, но тут же стихло.

Гордей помог мне выбраться из ямы и так крепко обнял, что нечем стало дышать. Но сейчас я бы даже согласилась погибнут от удушья в его объятьях, чем увидеть снова его неподвижное тело. Все кончено! Он жив и здоров! У нас получилось изгнать зло! И какое-то чудо спасло меня — не дало злу забрать жертву.

Сколько мы так стояли, не знаю, только очнулась я и поняла, что вокруг никого, а на небе снова сияет луна. Она словно улыбалась нам и обволакивала своим ласковым светом.

— Я люблю тебя! — заглянула я в самые любимы глаза в мире.

— Знаю, — Гордей заключил мое лицо в горячие ладони и поцеловал. Как же я истосковалась по его поцелуям! — Я слышал тебя тогда… — улыбнулся он. — Я слышал все… А когда вы были вдвоем с ведьмой в храме, я стоял рядом с тобой, она позволила. Только ты меня не видела.

Вот же хитрюга! Значит, она заранее знала исход всего, но почему-то не сказала об этом мне. Или в этой жизни до всего нужно доходит своим умом?

— А… что ты сделал? О чем говорила Джи? — спохватилась я, что еще не докопалась до причины моего спасения.

Гордей прошелся ласкательным жестом по моему плечу, спуская бретельку сарафана. А потом прижался губами к месту, которое все еще легонько покалывало.

— Клеймо принадлежности. Медвежья метка, — проговорил он, и я увидела небольшой полумесяц, что слегка светился в темноте. — Теперь ты принадлежишь мне.

И тут я счастливо рассмеялась. Знал бы он, как давно это уже случилось! Теперь я с уверенностью могу сказать, что принадлежала ему с рождения, только потребовалось какое-то время, чтобы мы нашли путь друг к другу.

Но оставался еще один вопрос, который я должна была выяснить немедленно.

— Ты останешься тут со мной? — спросила с замиранием сердца.

Медведь лукаво посмотрел на меня и ответил вопросом на вопрос:

— А ты как думаешь?

— Если понадобится, я заколдую тебя, но никуда не отпущу, — ответила я сама же на свой вопрос. — И ты меня знаешь! — добавила с шутливой угрозой.

А потом мы целовались и занимались любовью. И все это видела луна. Но кажется, она ничего не имела против.

Эпилог

— Каси, не ерзай, иначе папа нас уронит и маме будет больно! — прикрикнула я на егозу, что с трудом удерживала на медвежьей спине.

Гордей отозвался протяжным ревом, от которого наш сынишка мгновенно притих и снова вцепился в шкуру.

— Я тоже так хочу, — обиженно пробубнил он. — Почему папа может, а я нет? Я тоже медведь!

— Конечно, медведь, — рассмеялась я, потрепав его по таким же курчавым и светлым волосам, как у меня. — Только еще не настало время. Вот повзрослеешь, и папа научит тебя оборачиваться. А когда у тебя родится сестренка, — погладила я себя по животу, где зарождалась новая жизнь, — ее будешь учить ты.

— Она будет ведьмой, как ты, а я медведь! — гордо вскинул наш трехлетний сынишка голову.