Я и мой король

– Не расспрашивай, пожалуйста. Я расскажу только то, что можно. Его зовут Данил, и он приезжий. У нас занимается изучением обрядов, шаманских и прочих, местного населения. Сегодня вот ездил к нам на истфак, искал профессора Кротова.

– А почему он у тебя живет? Ну приехал в командировку, иди в гостиницу.

– Понимаешь, он издалека, из другой страны. Нашей жизни не знает и часто не понимает. Ему трудно жить одному. Я помогаю чем могу.

– Иностранец?! – Наташкины глаза окончательно покруглели. – Откуда, интересно? Говорит чисто, даже акцента нет.

– Наташ, ну не спрашивай, пожалуйста. Не могу я сказать. Не обижайся. Я сама почти ничего не знаю. – Мы помолчали. – А хочешь, его письменность покажу? Очень красивая.

Я встала, подошла к секретеру. Это же не считается копанием в чужих бумагах? Мы там все равно ни словечка не поймем. И я только один листик возьму. Ой! Я уставилась на лист бумаги, исписанный вязью, и почувствовала, что краснею. Да не просто краснею, а прямо становлюсь как замечательно ошпаренный рак. Этот лист не годится! Я взяла следующий. Да что же это такое? Еще один. Та-ак! Просто замечательно! Брат, говорите? Ну кто-то сегодня огребет сестринских матов. Я мельком просмотрела стопку исписанных листов, и на каждом, НА КАЖДОМ кроме текста были замечательные иллюстрации. Мастерски и со вкусом выполненные!

– Машка, – выдохнула над моим плечом подруга, – это что, он рисовал?!

Я попыталась запихать бумаги обратно в шкаф. Куда там! Наташка с изумленно-восхищенным лицом всматривалась в женские фигурки и лица, изображенные на полях, в уголках листов. И везде, везде это была я! Кое-где, правда, присутствовали только некоторые, мм, части тела, так скажем. Но почему-то никаких сомнений в том, кому они принадлежат, у меня не было. Я не скажу, что это была откровенная порнуха, но, согласитесь, увидеть себя в обнаженном виде на картинке не каждому в жизни дано. Я была просто в шоке! Нашел себе модель! Изгиб спины, бедра. Голая грудь и живот. Шея и овал лица. Отдельно глаза. Мои глаза, доложу я вам! Вновь шея и ухо, прядь волос. Кисть руки. Лицо. Фигура в целом, задрапированная полупрозрачной тканью. Как интересно! А вот и я в том самом белом платье из сна. А еще отпирался, с таким честным лицом! Черт, черт, ЧЕРТ! И этот человек читает мне мораль?! Рассказывает о невозможности отношений и чувств? Какие же надо испытывать чувства, чтобы рисовать ТАКОЕ?! Р-р-р-р! Убью! Р-растерзаю! Подруга подняла на меня веселые глаза:

– Расскажешь?

– Наташа! Мамой тебе клянусь! Ничего не было! Это все он, скотина такая! Слышала бы ты, что он мне говорил! «Ты, милая девушка, ждешь других отношений и чувств. С моей стороны их не будет!» – передразнила я терзавшие меня слова короля. – Да я ж его убью вечером! Ты только посмотри на это! Гад! Скотина! Урод несчастный! Я тут бегаю, трясусь, куда бы тебя пристроить, чтобы только этому козлу уходить не пришлось, а он! – Воздух в груди кончился. Пришлось сделать паузу. Я просто задыхалась от возмущения. Невозможно словами выразить все чувства, что переполняли меня в тот момент. Будь король рядом, точно бы вцепилась ему в физиономию! Снова набрала воздуха и открыла рот, но Наташка меня опередила:

– И где он тебя видел в таком пикантном виде? В ванной подглядывал?

Я выдохнула, взглянула исподлобья:

– Я болела. Сильно. Была в бреду больше суток. А он за мной ухаживал. Раздевал. Лечил. Вот только говорил при этом, что я ему как сестра.

Как же просится рассказать ей все: и про то, как он вдохнул в меня жизненную силу через поцелуй, и как водил руками по голой спине, чтобы вылечить пневмонию. Ведь это все было только позавчера.

– Весело живете, ребята, – отозвалась Наташка, потом пытливо взглянула в мое лицо: – Он тебе нравится, да?

– Не знаю.

– Да брось. Все ты знаешь. Влюблена по уши. Я же вижу.

Щеки снова начали гореть.

– Бедняжка моя. – Подруга обняла меня и погладила по голове. – Чем же тебе помочь?

– Ничем ты мне не поможешь. Я ему совсем не нравлюсь.

Наташка рассмеялась:

– Маша, ты что? Глянь на эти рисунки! Он же каждую твою черточку прорисовал!

– Да это хобби у него такое – рисовать на полях. Я еще в первый день заметила. Сидит и в задумчивости чертит. Как будто рука сама, понимаешь?

– Нет, милая моя. Это ты себя уговариваешь. Есть между вами искра. Как он вообще-то к тебе относится?

– В том-то и дело, что никак. Вежливый, отстраненный. Постоянно подчеркивает, что я ему даром не упала.

– И никогда комплиментов не делает?

– Нет, может, пару раз, походя.

– А спите как?

– Да вот тут и спим.

– Вместе, на одной кровати? – изумилась Наташка. – И ничего не было?

– Не вместе, а каждый на своей половине.

– И никогда никаких поползновений?

– Нет. – Ну как я ей про меч расскажу? – Он там, я здесь. Границу не нарушаем.

– Да-а, – протянула подруга. – Железный мужик. А если бы нарушил, ты как? Согласилась?

Я схватилась за голову двумя руками:

– Ничего не спрашивай. Не знаю я. Ничего не знаю!