Я и мой капитан

  После получения необходимых инструкций, которые агент повторил Свете дважды во избежание недопонимания, они вернулись в квартиру. Самка обидчиво хмурилась, но молчала, пока 24-й осматривал радиаторы. Один 'жучок' он нашел под пластиковым подоконником в кухне, следом обнаружил и остальные: в зале на задней стенке компьютерного монитора и в спальне - на тыльной стороне дна верхнего ящика тумбочки. 'Да... серьезные ребята...' - подумал агент, но снимать прослушку не стал. Светлана молча наблюдала за его манипуляциями, потом вдруг заявила:

  - Я бы еще покурила...

  Глущенков повернул к ней голову, и, кажется его взгляд, определенно добавляющий очков самке настоящего Лени, той чем-то понравится. Она улыбнулась и мотнула челкой, указывая на входную дверь. 24-й улыбнулся в ответ и поднялся с колен. Было о чем поговорить.

  - Я бы тоже.

  - Значит, за нами следят? - Света облокотилась о стену, раскуривая сигарету.

  - За мной, - поправил Леня.

  - Ну, хорошо, за тобой. Кто?

  24-й пожал плечами (легенда у него была заготовлена):

  - Откуда мне знать? ФСБ, наверное. Они всех вернувшихся проверяют.

  - Что же нам делать?

  - Потерпеть пару недель, думаю. И они уйдут.

  - А свои приборы оставят? - поежилась самка. - Знаешь, не очень приятно, когда кто-то тебя слышит...

  - Потерпеть, - с нажимом повторил Леня.

  Светлана задумалась, уставившись в форточку. Потом сменила тему:

  - Ты другой стал, совсем другой... Чужой какой-то...

  - Это пройдет, - заверил агент, - понимаешь, в космосе все не так, как на Земле... трудно привыкнуть...

  - А ты расскажешь мне о космосе?

  - Обязательно, как зайдем внутрь.

  - Все-все расскажешь? - хитро прищурилась самка.

  - Все-все.

  - Ты там встретил кого-то?

  - Кого именно? - Леня не понял вопроса. - Я много кого встречал.

  - Ну там... другую женщину...

  'Ах вот она о чем?! Ну да, все эти земные условности...'

  - Нет, ты у меня единственная, - выпалил агент, памятуя стряпню Лениной самки.

  Получилось почти от чистого сердца. Настоящий Глущенков позавидовал бы. Света глубоко затянулась табачным дымом и вкрадчиво произнесла:

  - Ты совсем не ревнуешь?

  У 24-го ушло несколько секунд на подбор правильных слов.

  - В душе ревную, как пацан! Но я понимаю... пять лет и все такое... Как будто я тебя бросил... Прости меня.

  Кажется, подействовало, так как в увлажнившихся глазах Светы промелькнули отблески уличного фонаря.

  - Это ты меня прости, - тихо сказала самка и выбросила окурок во двор.

  На следующий день Света отправилась на работу. Был как раз 'понедельник' - сутки со странным названием, так как любой из дней лунной фазы можно было бы так окрестить. Если же слово происходило от 'неделания', то тем более невероятным было то, что именно в этот день люди как раз начинали работать. Леня отбросил ненужные мысли об этимологии русских слов, распаковывая купленные вещицы и припоминая события вчерашнего вечера. Тогда они с самкой устроились на диване, разливали темно-красную пьянящую жидкость в изящные кремниевые емкости на тонких подставках и просто отдыхали. 24-й рассказывал Свете о своих, точнее своих предполагаемых, приключениях, описывал увиденных существ и красоту звездных систем. Самка восхищенно внимала, иногда смеясь или уточняя подробности. Агент не скоро поймал себя на мысли, что ему тепло и уютно рядом с ней в этом замкнутом объеме. И лишь когда Светлана вдруг вернулась в комнату в странном одеянии, Глущенков усилием воли вывел себя из расслабленного упоения от этой монотонной беседы.

  Самка подошла и вдруг начала легонько прикасаться к шее Лени своими губами. Покровы на теле Светы были совсем неэффективными - прозрачная черная ткань поверх двух белых кусочков материи, едва прикрывавших ее грудь и бедра. Агент понял, что это ритуальные одежды для совокупления, и мягко отстранил Свету, указав пальцем на монитор: 'слушают, мол'. Самка в ответ махнула кистью: 'ну и пусть'. Леня никогда бы не подумал, что ему может понравиться кто-либо кроме альтарианок, но распущенные волосы Светы и исходящий от ее теплого тела аромат, равно как и внезапный приток крови внизу живота Лени, разбивали в пух и прах его заблуждения. Но агент сдержался, и, погладив Свету по щеке, шепнул:

  - Давай позже, устал очень, пожалуйста.

  Тогда она, не проронив ни слова, удалилась, всем видом показывая свое разочарование. 24-му оставалось только вздохнуть вслед. Но следовало уважать местные табу. Да и к его новым ощущениям вдруг примешалось другое, какого он никогда раньше не испытывал - агент вдруг подумал о сознании гуманоида, в чьем теле он временно пребывал. 'Как можно расценить такой поступок по отношению к настоящему Глущенкову? Хотя традиции на Земле принято нарушать, что Света доказала еще вчера собственным примером... Однако я не землянин. И к тому же я - профессионал'. Он непроизвольно тряхнул головой, достал из пакета прибор для улучшения зрительного восприятия гуманоидов и занялся изучением окон в доме напротив.