Я и мой близнец (СИ)

Я лежала на кровати и ощущала, что мое сердце опять пустилось в пляс. Почему? Меня так сильно зацепило, что мой брат настолько красив? Я привыкла воспринимать его, как обычного мальчишку, а он, оказывается, уже стал мужчиной, на которого заглядываются девушки! Я вспомнила пораженных служанок и вполне поняла их восторг.

— Вот повезет же его будущей жене, — вслух пробормотала я и вдруг почувствовала, что уже начинаю ей завидовать. Меня это смутило. Я села и задумалась. Я что, ревную? Чтобы проверить это, я представила, как Джош улыбается какой-нибудь милой блондинке, а потом нежно обнимает ее и даже… целует? Подобная картина вызвала у меня эффект удушья. Если у Джоша в жизни появится такая блондинка, то, сто процентов, она полностью вытеснит меня! Мне это дико не понравилось.

Я поднялась на ноги и нервно зашагала по комнате. Остаться без Джоша? Отдать его какой-нибудь блондинке? Нет!!! Это просто катастрофа!!!

И вдруг я поняла! То же самое он чувствует по отношению к Дэйву Хопкинсу! Джош ревнует!!!

Это стало для меня настоящим открытием. Значит, он вовсе не боится одиночества или ломки привычной жизни. Мой брат ревнует! Вот причина его гнева! Вот причина его замкнутости!

Я уж было собралась бежать к нему, чтобы рассказать о своем прозрении, но вдруг остановилась, сраженная жестокой и неумолимо справедливой мыслью: мы в любом случае не сможем всю жизнь быть вместе! Нам нужно создавать свои собственные семьи и продолжать род. Однажды и, возможно, совсем скоро, мы расстанемся с братом навсегда…

Я снова села на кровать и просто расплакалась. Мне стало так больно, словно мое сердце разбилось на части. Я плакала еще очень долго, а потом просто забралась под одеяло прямо в дневной одежде и забылась в беспокойном сне.

Помню, как в комнату заходила мама. Она звала меня на ужин, но я не хотела вставать, поэтому меня больше не стали беспокоить. Я просыпалась уже в полной темноте, ворочалась, а потом снова засыпала. Мне не хотелось просыпаться, но и сон почему-то был тягостным и мучительным.

А потом начались сновидения: то расставания с Джошем, то наши трепетные встречи. А через какое-то время он появился передо мною с сияющим от любви лицом, и вдруг наклонился, и я снова почувствовала мягкость его нежных губ. Но на сей раз он не отпустил меня так быстро. Он целовал меня настойчиво, снова и снова, и мое сердце трепетало от волнения и настоящего восторга. Мне хотелось ответить ему тем же, что я и делала, словно умела целоваться. А потом все закончилось…

Я проснулась с рассветом, когда все в доме еще спали. Волнующий сон о поцелуе Джоша был еще так сильно жив во мне, что сердце колотилось, словно сумасшедшее. Я держала ладонь на груди, а сама грезила наяву, вспоминая до мельчайших подробностей его прикосновения и нежность его губ. Но вдруг я замерла и ошарашенно подумала: что же я делаю? Он же мой брат! Мы с ним близнецы! Я не могу целоваться с ним!!!

Да, я, конечно, знала, что по крови мы с ним не настоящая родня, но с детства для меня этот факт как-то не имел никакого значения. Я искренне считала, что отношения брата и сестры выходят далеко за грань кровной связи. Мы с ним просто душою были брат и сестра! Мы были одним целым, как настоящие близнецы!

Я никогда не думала о нем в другом качестве, поэтому мой сон о страстном поцелуе с ним показался мне чем-то противоестественным и вызвал какое-то чувство вины.

Я умыла лицо, чтобы проснуться и отрясти с себя ночное наваждение. Но это наваждение упорно не хотело исчезать. Я вышла прогуляться по пустынному саду, но даже прохлада утра не смогла выветрить из моего разума Джоша и новые сильные чувства к нему.

Во время общего завтрака я чувствовала себя смущенной и не смела никому из домочадцев смотреть в глаза. Особенно Джошу. Мне было стыдно. Стыдно, что мне снятся такие неприличные сны. Стыдно, что в этих снах я целуюсь с собственным братом, с которым выросла с пеленок!

— Джош, передай, пожалуйста, салат, — как сквозь пелену послышался голос мамы, а я вздрогнула. Подняв глаза, я посмотрела на окружающих, останавливаясь на каждом на мгновение.

Отец был замкнут и еще, наверное, зол. Джон и Джек опустошали свои тарелки так быстро, слово кто-то собирался украсть у них завтрак. Мирри ела, наоборот, крайне медленно, едва двигая ложкой и тренируясь, наверное, быть настоящей леди. И только мама пыталась создавать видимость благополучия, делая всем веселые замечания или задавая ничего не значащие вопросы. Когда же мой блуждающий взгляд остановился на Джоше, мое сердце подпрыгнуло так сильно, что мне резко затошнило, и я выронила ложку. Взгляды всех тотчас же устремились на меня, в том числе и взгляд Джоша тоже. Я смотрела ему в глаза и не могла отвернуться, как полная дура.

— Аннабель, ты в порядке? — послышался беспокойный голос мамы, а я опустила голову и залилась краской стыда, словно все узнали о моих позорных чувствах.

— Мне почему-то нехорошо, — пробормотала я, — поем попозже…