Я и мое отражение

Драгоценности он продал. Деньги привез мне. Половину я отдала за то, чтобы он меня выпустил ночью из дома на машине. Легенда была такая: я напилась и попыталась протаранить ворота. Охранник растерялся, испугался и открыл их. Я не справилась с управлением, машина вылетела через ограждения и свалилась в пропасть. Я специально проехала половину дороги, виляя в разные стороны. Мне повезло, попался свидетель. На следствии он подтвердил, что я сидела за рулем и что машина шла по дороге зигзагами.

В общем, я доехала до нужного места, где склон горы идет вниз. Вылезла из машины, подтолкнула ее в сторону ограды. Ограда вдоль дороги хлипкая, машина снесла столбик и свалилась вниз. В салоне я оставила канистру с бензином, чтобы все горело ярким пламенем.

Все получилось так, как я планировала. Машина взорвалась, салон выгорел полностью.

Подразумевалось, что сгорела и я. А я быстренько пересела в машину другого моего помощника и мы уехали.

Человек, у которого я сейчас живу, работает в городе не один год. В Питере у него осталась дочь, немного младше меня. Он пригласил ее приехать в гости, девушка взяла билет на самолет, прошла регистрацию, но в город не прилетела.

Вместо нее появилась я. Сама понимаешь, мне пришлось сильно преобразиться, меня здесь каждая собака в лицо знает…

Короче говоря, вторую половину денег, полученных за драгоценности, я отдала «папочке».

(Слушай, подружка, у меня денег нет. Подбрось хотя бы немного, а то как-то дискомфортно с пустым карманом. Ладно?)

Когда охранник, который продал мои побрякушки, был в Москве, он вышел на одного частного детектива. Говорят, он приличный человек. В общем, я его наняла. Оплатила приезд детектива в город и двухнедельную путевку в приличный санаторий. На этом все мои деньги закончились.

Правда, человек оказался действительно приличным и не уехал, хотя я ему честно сказала что денег у меня больше нет. Связь мы поддерживаем одностороннюю: я ему звоню, он мне нет. До конца я никому не доверяю. Поэтому пока ни разу с ним не виделась.

Конечно, мне было очень интересно, как поступит моя тетка. Как она будет изворачиваться. Ведь моя смерть не входила в ее интересы. Представь мое удивление, когда я узнала, что в город вернулась Евгения Борщевская! Оказывается, я проходила курс реабилитации в подмосковной клинике!

Блеск!

Я подумала, что тетушка просто тянет время. Но потом наш бывший охранник встретил тебя в приморском парке и принял за меня.

Тогда я поняла, что тетка нашла двойника. Начала искать тебя по городу и поймала в «Зеленом Апельсине».

Слушай, подружка! Не знаю, что тебе наобещала моя родственница! Не сомневаюсь, что она посулила кисельные берега и молочные реки. Если ты ей поверила, то мне тебя жаль. Скажу прямо: тебя выбросят на помойку в тот же момент, как ты перестанешь быть нужной.

Могу даже дату назвать: шестнадцатое ноября.

Не веришь мне? Значит, ты просто дура. Но я надеюсь, что ты уже разобралась, что к чему.

Подружка! Мы должны держаться вместе, чтобы выжить! Помоги мне, а я помогу тебе.

Ладно. На первый раз хватит писанины, а то у меня уже рука болит.

Письмо уничтожь. Следующая встреча завтра в «Черной дыре». Не пугайся: это еще один ночной клуб, где я часто бывала. Если ты все время будешь ездить в «Зеленый Апельсин», это может вызвать подозрения.

В общем, завтра в десять вечера в туалете. Я принесу с собой мобильный телефон, и мы вместе позвоним московскому детективу. Попытаемся как-то объединить усилия.

Запомнила?

Береги себя, подружка!»

На этом Женино письмо заканчивалось. Я разорвала листы на мелкие клочья, бросила их в унитаз, спустила воду.

Убедилась, что все обрывки смыло в сточное отверстие, и только после этого отправилась в комнату.

Информации для размышления я получила много, но голова раскалывалась и переваривать письмо отказалась.

Что ж, подождем да завтра.

Утро вечера мудренее.

Утром меня разбудил телефонный звонок.

Я уселась на постели, повозила сухим языком во рту и попыталась отодрать щеки, присохшие к деснам.

Сушняк. Меньше надо пить. Пить меньше надо.

Телефон не умолкал. Я немного пришла в себя, сориентировалась и поняла, что надрывается мой мобильник.

Вылезла из кровати, дошла до сумки, брошенной прямо на пол возле кресла. Нагнулась, вытащила мобильник. Не удержала равновесия и шлепнулась прямо на ковер.

Уселась поудобней, поднесла трубку к уху и невнятно сказала:

– Слушаю.

– Лера?

Дядюшка здорово испугался, услышав незнакомый голос. Я облизнула сухим языком растрескавшиеся губы и сказала чуть отчетливей:

– Это я.

– А чего у тебя голос такой странный?

– Перебрала вчера вечером, – не стала лицемерить я.

– Что ты вчера сделала? – не поверил дядюшка.

Права Виктория Токарева! Когда человек начинает говорить чистую правду, ему почему-то перестают верить![2]

– Неважно, – отмела я. – Что вы хотите?

Дядюшка немного помолчал.

– Ты одна? – спросил он многозначительно.

– Одна, одна…

Он еще немного подышал мне в ухо.

– Слушайте, или говорите, или до свидания! – разозлилась я. – У меня голова болит!

Дядя поспешил вступить в диалог.

– Ты передала то, что я просил?

– Передала.

– Что она сказала?