Я и Ю, или Все хорошие девушки уже замужем

– Привет путешественникам с Марса! – сказал он, пожимая мою руку.

– Как-то неграмотно выражаешься, – иронически поморщился я. – Если путешественник, то – на Марс. А если с Марса, то – пришелец.

– Так ты пришелец? – картинно вытаращил на меня глаза коллега.

– Ну хватит, хватит, – замахал руками редактор. – Если вам угодно нести чушь, идите в коридор. Хотя я и там не советую вам задерживаться. У нас сдача через пять часов – забыли, что ли?

– Я-то не забыл, – победно провозгласил «социалист». – Вот обещанный материал про и для пенсионеров, – протянул он редактору распечатанный лист. – На соседнюю полосу можно поместить статейку нашего марсианина, – покосился он на меня. – Все равно это станут читать только те же пенсионеры.

– На Марс он слетал вхолостую, – махнул в мою сторону редактор.

– Ай-ай-ай, – покачал головой «социалист». – Инопланетяне напоили его своим зельем – и он все забыл… Или нет: он все записал, был отличный материал, но тут явились люди в черном, зажгли перед ним свою вспышку, а все материалы отобрали… В рискованное дело ты, короче, ввязался. Если уж так охота переквалифицироваться в кого-то из «культуристов», иди помощником к нашему криминалисту. Про уголовные элементы писать, кажись, и то безопаснее, чем про инопланетные…

Редактор все порывался остановить эту речь, но на самом деле ему доставляло удовольствие ее слушать, так как он и сам любил подобный юмор. Поэтому остановить «социалиста» пришлось мне, и я решительно заявил:

– Ну все, хватит! Сейчас за пару часов накатаю что-нибудь «культуристское».

– Сдался, сдался! – показал на меня пальцем «социалист». – В другой раз не называйся груздем. Точнее – Барашкиным. Это же его стезя. Ты-то зачем туда полез?

– Может, правда Барашкина еще туда послать? – всерьез задумался редактор.

– Знаете что, – с вообще-то несвойственной мне спонтанностью вновь предложил я, вспомнив об еще одной рекомендации Витька. – Я попрошу прокомментировать эту историю с дурацкой летающей тарелкой того астронома – помните, я у него интервью брал?

– Да-да, что-то такое припоминаю, – ответил редактор.

– Ну все, тогда после сдачи сегодняшнего номера я сразу к нему.

– Ладно, ладно, – не возражал редактор. – Ну а сейчас давай про культурку нам быстренько накатай.

Я послушно отправился «катать» за свой рабочий стол, но мысли не лезли в голову. Я, разумеется, думал о Ю – и о том, сможет ли мне как-то помочь в дальнейшем общении с ней ожидаемая консультация у астронома. Ибо у последнего я, конечно, собирался расспрашивать отнюдь не о вероятности появления летающей тарелки в минувшую субботу в Звездном районе.

030

Вымучив из себя полосу какой-то околокультурной ерунды, я поспешил к астроному Звездочкину. Тот встретил меня радушно, хотя и удивленно.

– Да уж, да уж, – все дергал он себя одной рукой за бородку и даже забывал прихлебывать из чашки чая, которую держал в другой руке. – Не ожидал, не ожидал. Так скоро – и снова вы? Неужели интервью пользовалось таким успехом?

– Конечно, – с профессиональной убедительностью солгал я.

– Странно, странно, – хмыкал Звездочкин, в своей обычной манере повторяя дважды чуть не каждое слово. – Я ведь, видите ли, совершенно рядовой астроном. Открытий не совершаю. Так только – наблюдаю, созерцаю. С детства любил звезды – и вечно задирал на них голову. И сейчас ничего не изменилось. Так и жизнь прошла, – внезапно вздохнул я.

Я был тронут его внезапной откровенностью. Я вообще давно заметил, что выслушивать чьи-то горькие признания всегда приятнее, чем горделивую похвальбу.

– Николай Васильевич, – сказал я ему, оперативно выпив свою чашку чая. – Во-первых, ваше интервью действительно пользовалось большим успехом. Во-вторых, сейчас появился один информационный повод как раз по вашей специализации.

– Что такое? – удивленно вскинул брови Звездочкин. – Я ничего такого не слышал. Все очень тихо в последнее время. Все спокойно в звездном небе. Или я настолько отстал от жизни, что прошляпил какую-то космическую новость? Небось, американцы что-то засекли? НАСА? Ну, конечно, конечно. Нам теперь до них далеко, далеко… А ведь когда-то, когда-то…

Я понял, что надо прерывать этот поток сознания несчастного человека, рожденного в космическую эру, что навсегда его впечатлило, – и вынужденного доживать свои дни в эпоху скорее антикосмическую.

– Нет-нет, никаких таких открытий не произошло! – замотал я головой. – Вы абсолютно, разумеется, правы. Я с другой темой. Видите ли, по городу ходит слух, что в минувшую субботу прилетала летающая тарелка. И вот… – Тут я замолчал, потому что Звездочкин картинно схватился рукой за лоб и опрокинул голову. Я прямо испугался: – Николай Васильевич, что с вами? Вам плохо?