Я грустью измеряю жизнь

Она видела только его голову и плечи. Голова с плечами как будто плыла среди людей, а люди с их лицами и заботами смазывались, стирались, становились подвижными штрихами, фоном. Видна была только его голова и плечи. И они уходили всё дальше от неё. Вот голова с плечами, его голова, его плечи (!), вместе с толпой и в то же время независимо от неё перешли перекрёсток, и неверие её, нежелание поверить в эту действительность сразу перешло в страх, в страх, что эта голова, его голова с плечами исчезнут навсегда! Она рванулась к дороге, но уже ринулись машины. Гладкие, блестящие, они монотонно, неумолимо скользили и скользили по асфальту. Она с тревогой переводила взгляд с одной машины на другую, даже считала их. Затем посмотрела на противоположный тротуар и увидела, что его голова, его плечи ещё плывут среди толпы, их ещё видно, но они исчезнут, вот-вот исчезнут раз и навсегда. По дороге скользили чудовища, холодные, твёрдые, равнодушные. Голова с плечами начала скрываться, как будто нырять, потом всплыла опять, но уже на короткое время. Изнутри её тела ударной волной просквозило отчаяние, и она уже не чувствовала своего тела, не слышала шума, ничего не видела: ни этих чудовищ, ни людей. Она видела только его голову, его плечи. Выбежала на дорогу, и её сразу ударило чудовище чуть поменьше других — мотоцикл. Она отлетела, как мяч от биты, и упала. Но боли не чувствовала. Она и здесь, на асфальте, видела только его голову, его плечи. Поднялась и рванула вперёд, но чудовища как будто ждали её на дороге, как будто специально дежурили для этого. Длинное чёрное чудовище поддело её своим лбом и снова бросило на асфальт. Она закрутилась на асфальте и замерла. Уже были видны ссадины на лице её, теле, и кровь, и пыль. Это был конец. Но она неожиданно сразу вскочила на ноги и помчалась вперёд. Туда, только туда, где его голова, его плечи! Бежала стремительно, как вспышка! Она уже почти добежала до тротуара, оставался, быть может, один шаг, но другое чудовище зацепило её боком и выбило тело на тротуар, на тот самый, к которому она стремилась…

По показаниям свидетелей, она ещё проползла по тротуару около двух метров по направлению от дороги. Ногти почти до половины вошли в мягкий асфальт…

Времена года

Октябрь

На дворе сейчас начало октября. По нашим, южным, меркам — это юность осени. Трава и листья ещё свеже-зелёные, осень кое-где мазнула по листьям ореха и дикого винограда, и они выделяются на фоне зелени жёлтыми и красными пятнами. Утренники прохладные, бодрящие, кажется, что воздух и всё вокруг заряжено чистой энергией, и она проникает в тебя не только через лёгкие, но и через все поры тела. Почти каждое утро случаются туманы. Туман длинной тесьмой висит над рекой, иногда свисает в неё лохмами, а поверх него пробивается зарево восходящего солнца. Оно ещё не показалось, оно вот-вот. А пока…

А пока, как расплавленный свинец, чуть движется река, застыли в беге к реке деревья, роса сплошным слоем покрывает траву, листья, в кустах робко потренькивает птица, как будто проверяет проводимость воздуха. В душе чистая пустота и невысказанная благодарность Богу за то, что это есть, и за то, что ты всё это видишь. Видишь так новоявленно, как будто впервые.

Впереди ещё апофеоз осени — бабье лето с жёлтыми и багряными листьями, ленивой паутиной и последними ласками солнца. В финале осени будут гореть костры с горько-грустным запахом жжёных листьев, постепенное помрачнение неба и опустившийся занавес дождя.

Январь

Сумерки. Время между собакой и волком. Иду по дороге вдоль леса. Падает снег средними хлопьями. Пространство заштриховано снежинками, и словно сквозь сито смотрятся в снежных кружевах деревья. Сознание переходит в какой-то регистр тихого восхищения, внутри застывшего «Ах!».

Беззвучно летят снежинки, и вдруг над головой так же беззвучно, медленно пролетает большая птица, таинственно и многозначно. Регистр сознания опускается ещё ниже, по коже озноб, и хочется вопросить: «Ангел это иль Рок?»

Март

Ранняя весна. Река очистилась от панциря льда, лишь только по краям берегов белой неровной оторочкой закрепились ледяные остатки. Иду вдоль берега с рыбалки, рядом семенит собака. Остановились на прогалине леса. Воды в реке мало, как будто бы лёд забрал множество воды и ледоходом унёс с собой.

На противоположном берегу по-зимнему опустевшая база отдыха. И вот на помосте у самой воды девочка-подросток, держась одной рукой за перила, как у балетного станка, выполняла свои экзерциции. Полный мах ногой, отход, подход, какие-то вращения, которых я толком не понимал.

Я испытал поразительно радостное чувство, казалось, и собака в каком-то удивлении села, выпрямила уши и уставилась на тот берег. Лес голый, без листвы, кое-где только пробивается трава, солнце неизвестно где ходит, серость реки, неба… и вдруг девочка, изящный подросток вдохновенно в ритме выполняет свои упражнения.

Я не вытерпел и закричал: «Браво! Браво!» И ладони мои сами зашлись в хлопках.