Я — Господь Бог

Она проехала по мосту Джорджа Вашингтона, свернула на Вебстер-авеню в сторону Лакония-стрит к управлению Сорок седьмого округа и припарковалась среди служебных машин, в которых сидели полицейские, ожидавшие команды.

Она вышла из «вольво», и в это же время из стеклянной двери появился капитан вместе с каким-то незнакомым человеком в штатском. Встретиться здесь они договорились с Белью еще накануне вечером, когда она звонила ему до того, как выключила…

Телефон, черт возьми…

Она выключила его сразу после того разговора, чтобы он не мешал в клинике. Знала, что ночью важных звонков не будет. А если что-нибудь и могло произойти, то лишь на следующий день.

Она хотела провести с сестрой, вдали от всех, эту ночь, которая, как оказалось, стала для нее последней. Потрясенная смертью Греты, она забыла включить телефон, когда выехала из Кресскилла.

Теперь она достала аппарат и торопливо включила его дрожащими пальцами, надеясь, что за прошедшее время звонков не было. Но надежда эта тут же угасла. Телефон немедленно зазвонил, и она получила несколько сообщений о пропущенных вызовах.

Рассел.

Потом, сейчас нет времени.

Санденс.

Потом, солнышко. Сейчас не знаю, что сказать, не знаю, и как сказать.

Белью.

Господи, ну почему я не включила этот проклятый телефон?

Отец Маккин.

Проклятье. Проклятье. Проклятье.

Она посмотрела на время, когда он звонил, и увидела, что в полдень. Взглянула на часы. Два часа пятнадцать минут. Она не знала, зачем он звонил ей, но в эту минуту сама позвонить ему не могла, потому что преподобный Маккин, несомненно, уже находился в исповедальне. Ее звонок мог помешать любому исповедующемуся или спугнуть человека, которого они выслеживают, если судьбе угодно и он уже там.

Тем временем Белью и его спутник подошли к ней. Грузный незнакомец не отличался атлетическим телосложением, но, судя по походке, был силен и ловок.

— Вивьен, ну куда ты пропала?

Заметив выражение ее лица, он сразу же сменил тон.

— Извини. Как твоя сестра?

Вивьен ничего не ответила, надеясь, что таблетка доктора Савине поможет не только не заснуть, но и сдержать слезы. Непроизнесенные слова оказались выразительнее любого объяснения.

Белью тронул ее за плечо.

— Мне очень жаль. В самом деле.

Вивьен вздрогнула. Заметила, как смутился другой человек, который понял, что произошло что-то нехорошее, и не знал, как реагировать. Она вывела его из затруднения, протянув руку:

— Детектив Вивьен Лайт. Спасибо за помощь.

— Комиссар полиции Уильям Коднер. Рад познакомиться. Надеюсь, что…

Вивьен так и не узнала, на что надеялся Коднер, потому что зазвонил телефон, который она сжимала в руке. На экране высветилось имя Маккина. От волнения Вивьен бросило в жар. Она ответила, прикрыв микрофон пальцем, чтобы к нему не долетали посторонние звуки.

И посмотрела на мужчин, стоявших рядом:

— Есть.

Комиссар подал знак, и все машины тронулись с места. Одна направилась к ним. Вивьен села на переднее сиденье, Белью и Коднер — на заднее.

— Ребята, игра началась. Твоя подача, Вивьен.

— Минутку.

Она услышала незнакомый голос, спокойный и низкий.

— …и как видите, обещания выполнены.

Последовал ответ Маккина.

— Но какой ценой! Сколько жертв стоило это безумие?

Вивьен слегка отодвинула телефон от уха, схватила передатчик и распорядилась:

— Всем машинам. Говорит детектив Вивьен Лайт. Всем стянуться к Кантри-Клаб. Изолировать квадрат между Тремонт, Баркли, Логан и бульваром Брукнер. Необходимо ограждение из машин и людей, чтобы контролировать каждого, кто покинет эту зону на автомобиле или пешком.

— Безумие? А разве кто-нибудь называл безумием египетские казни? Называл безумием Всемирный потоп?

Вивьен показалось, будто что-то сжимает ей грудь. Бешено застучало сердце. Это человек и в самом деле сумасшедший. Буйный сумасшедший. Она услышала сочувственный голос священника, пытавшегося спорить с тем, кто лишен был здравого смысла.

— Но потом явился Христос, и мир изменился. Люди научились прощать.

— Иисус ошибся. Вы восхваляли его, но не слышали. Вы убили его…

Голос слегка изменил тональность и зазвучал резче. Вивьен попыталась представить себе лицо этого человека в полумраке исповедальни, которая для других означала искупление и освобождение от грехов, а ему служила местом, где он объявлял о смерти.

— И поэтому ты решил надеть эту зеленую куртку? Поэтому убил стольких невиновных? Ради отмщения?

Вивьен поняла, что отец Маккин бросает ей подсказку, подтверждает описание преступника. И, затягивая разговор с ним, дает ей время приехать.