Я Гордый часть 5

Музыканты, расположившиеся на высокой сценической площадке, начали настраивать свои инструменты, создавая всеобщее предвкушение.

И вот первые ноты зазвучали мягко и взлетели в воздух, словно нежные бабочки. Одновременно с ними пары начали движение, плавно и грациозно вливаясь в ритм вальса. Танцующие закружились, их движения стали частью музыкальной композиции. Юбки дам изысканно развевались, ловя свет люстр, партнёры вели их с уверенностью и лёгкостью. Весь зал погрузился в атмосферу гармонии, уносящую всех присутствующих в другой мир — мир элегантности, страсти, искусства.

Ричард и Элеонора стояли рядом, их старческие глаза были прикованы к кружившим парам на танцполе. Среди всего этого великолепия и красоты ощущение времени для стариков будто остановилось, словно весь мир замер, а они остались наедине друг с другом.

Виндзор с некоторым трудом сглотнул и повернулся к Беркли. Взгляд его старых чёрствых глаз стал мягче, он явно любовался ей.

— Элеонора, — произнёс он с некоторой неуверенностью, — Я никогда не говорил тебе… но… Я всегда чувствовал к тебе особенное притяжение, больше, чем просто дружба или уважение.

Графиня медленно посмотрела на него, её глаза блеснули удивлением и грустью.

— Ричард, — ответила она тихо, — Никогда бы не подумала, что услышу это от тебя. Но могу сказать, что всегда чувствовала то же самое.

В воздухе зала, насыщенном ароматами дорогих духов и звуками вальса, витала осязаемая напряжённость между ними. Глаза старика, мудрые от прожитых лет и видевшие не одну войну и подковёрную интригу, были полны грусти и раздумий. Сглотнув от волнения, он мягко произнес:

— Какие же мы, оказывается, старые глупцы.

Она смотрела на него, не моргая, затем ответила с сожалением в голосе:

— Согласна. Но, кажется, наше время ушло, дорогой. Ты ведь и сам это понимаешь.

Слегка кивнув, тот с тяжестью в голосе признался:

— Каждую ночь я сожалел об этом. И буду сожалеть до конца своих дней.

Она смотрела на него с глубокой теплотой и пониманием и грустно ответила:

— Как и я, Ричард… как и я.

Старики направили взгляд к центру зала, не находя больше слов. Там, в самом сердце танцпола, среди пар, молодой мужчина и женщина двигались в такт вальсу. Их глаза сияли от некого, только им ведомого, предвкушения. С каждым шагом, с каждым вращением, казалось, что между ними протекает невидимая энергия. Всё вокруг было лишь размытым фоном для этой пары. Они чего-то ждали. Будто всё происходящее вокруг для них было лишь фарсом. И вот композиция вальса достигла пика исполнения. Тогда эта танцующая пара услышала громкий голос. Всего четыре слова, но сколько в них было власти.

— Его императорское Высочество, Цесаревич Сергей Дмитриевич Гордеев.

Ну да, я пришел один, без ансамбля, сам бл… Ну, неважно. Лиза рано утром была тайно отправлена на дирижабль, который сразу поднялся в воздух и перелетел к месту встречи. Его, к счастью, не задерживали. Охрана наглов вообще мышей не ловит, раз позволила подобное. Но на это у нас и был расчет. Мои же девчонки все были тут, скрываясь под разными личинами.

Сказочный мир празднества аристократов, казалось, замер. Время словно замедлило свой ход.

Темноволосый юноша в чёрных одеждах ступил через порог уверенной походкой. Каждый его шаг был взвешенным, чеканным, и отдавался эхом в бесконечной тишине, превращаясь в громоподобную поступь. Этот юноша, казалось, был воплощением чего-то ужасного и одновременно прекрасного. Он был красив, но какой же опасностью от него веяло. Медленно и уверенно он приблизился к трону.

— Мой царственный брат, — на лице нагла появилась приклеенная улыбка. — Как я рад видеть вас у нас на балу! Без вашего присутствия он был скучен, но теперь, я надеюсь, все изменится. Мы наслышаны о ваших похождениях.

— Ох, мой дорогой брат, слухи, как всегда… преуменьшают.

— Отрадно это слышать, — заржал Филипп. — Я знаю, по какой причине вы к нам прибыли. Увы, моей царственной невесте нездоровится, сейчас она принимает лекаря. Сами понимаете, этот климат ужасен. Но уже через час мы навестим ее.

— Прекрасно. На большее я и рассчитывать не смел. Ну, и чем угощают в вашем дворце? Слава о наглах, как непревзойденных гурманах, идет далеко впереди вас.

— Слухи как всегда… преуменьшают. Мы не просто гурманы, мы — императоры застольев и изысканных блюд. Пойдемте, мой дорогой друг, я вас угощу прекрасным Рейнским вином, к которому изумительно подходит нежнейший лосось. Вы, кстати, знали, что ханьцы называют Камчатку пирожком с рыбой? Самой изысканной в мире. И я склонен с ними согласиться.

Болтая с принцем, я увидел Элеонору с графом Виндзором. Приветливо ей кивнув, я чуть задержал взгляд на графе. Он знал свою роль и готов был ее сыграть. Но прежде доказать свою преданность. Нет, не Императору Наглов, а Дмитрию Георгиевичу Гордееву, правителю Российской Империи…

Глава 7

Глава 7