Я есть Ва Рор 3 (СИ)

Через два часа, мы наконец-то вышли из дома. Что могу сказать, похвастаться получилось, Холмс мне завидовал — просто он не догадался попросить себе дом, что исправил во время еды. Теперь у него тоже будет свой дом. Я же не стал говорить ему, что у меня-то их два… А про замки вообще решил забыть до поры, до времени, что они существуют в природе. Про то, что дом, после старта игры останется у меня, я тоже умолчал. После того, как Лариса душу вынула из-за замка; я теперь боюсь проговориться и лишний раз помалкиваю.

Так вот, через два часа, появившись на площади, мы увидели ожидающий нас отряд литоргов с волками. Сколько их тут, я не посчитал — не успел, так как они моментально сориентировались и сблизившись с нами взяли в окружение. Или как его, в коробочку? В боевиках, вроде, говорят в коробочку. И уже таким, пополненным составом, мы направились на выход из города.

Буду откровенен, я хоть и привык уже к литоргам, сейчас всё же чувствовал себя несколько неловко. Одно дело, когда они просто рядом, занимаются своими делами и иногда обращаются ко мне с чем-нибудь. Другое дело, когда слаженная группа профессионалов реагирует на каждое твоё движение. Стоит мне посмотреть в сторону, так они сразу перестраиваются для возможного поворота движений. Кто-то из гостей чуть оступился — так нас в тот же миг закрыли различные щиты, а в руках литоргов уже горят различные заклинания: от огня и камня, до льда, плазмы и всякой другой дребедени, которую я даже приблизительно не назову…

Путь, по которому наша группа двигалась к ближайшим воротам, оказался обезлюденым, словно вымерли все. Не сразу я обратил на это внимание, но чем ближе к выходу из города подходили, тем больше крепла во мне уверенность, что сделано это специально. Ну не может улица, да не одна, вдруг вымереть внезапно сама по себе.

Уже за стенами, муроки рассредоточились, направившись кто куда. Некоторые отправились в окружающий город лес. Посмотрев, сначала, на это с сомнением; но вспомнив слова старейшин, расслабился. Найдя глазами удобное место, где можно поваляться, пригласил мастера пройтись, вдвоём.

Шли мы молча до выбранного места. Там я просто и без затей развалился на травке. Мастер же, немного поколебавшись, сделал себе небольшой пенёк, устроившись на нём. Некоторое время мы провели в молчании.

Я не решался заговорить первым, так как не понимал, зачем вообще позвал его пройтись со мной; когда фильмы смотришь, у главных героев не возникает сложностей с темой для разговора… Там всегда, один другому говорит "пройд"eмся", и происходит какой-то важный разговор. Сейчас же, поддавшись сначала моменту; сейчас я вдруг понял, что даже приблизительно не знаю, что такое серьёзное, можно обсудить.

— Ты хотел поговорить со мной. — Внезапно мастер сам заговорил первым. — Это связано с нашими попытками поставить маяк?

Вот и важная тема нарисовалась! Он сам того не понимая, спас меня. Значит не буду упираться, и что-то выдумывать своё, а с радостью воспользуюсь подсказкой.

— Да. И нет. — В последний момент, решил нагнать немного туману, чем вызвал недоумение у собеседника. — Зачем вы делаете это?

— Зачем?

— Ну да. Не в смысле, для чего. — Решил я уточнить свой вопрос. — Это приблизительно понятно. А вот почему? Так почему, мастер?

— Это будет сложно объяснить. — Задумался он, глядя будто сквозь меня.

— Попробуйте. Время есть.

Никак не отреагировав на мои последние слова, словно не слышал их, мастер продолжал думать о своём, даже позы не поменял. Я уж действительно начал верить, что он не услышал меня, как мастер отмер.

— Холмс говорил, что вы придёте. И он сказал, что мы должны будем объединиться в одно государство. — Говорит мастер размеренно, задумчиво, раскачиваясь при этом, словно у него живот болит. А взгляд его устремлен куда-то очень далеко, за горизонт; чем стал ещё больше напоминать мне сенсея из одного фильма про самурев. — Вы сильный народ, в этом довелось убедиться; достаточно сильны, чтобы сразиться с врагом явным… Но враг не всегда бывает явный. Родной мир, стал мурокам чужим не из-за проигранной битвы. А из-за нераспознанного врага. Говоря о дружбе и сотрудничестве, он притупил бдительность нашу; рассуждая о равенстве, он занял практически весь Верховный Совет. Обещая развитие и процветание, враг отобрал у нас всё! А под лозунгами о безопасности, сделал нас рабами! Словами заботы, враг опьянил нас, когда начал уничтожать. Очнулись муроки, когда осталось нас менее одного миллиона. Из трёх. Миллиардов. Уйти смогли не все.

После этих слов установилась тяжёлая тишина, и только тогда я увидел, насколько он стар. Груз вины и ответственности гнетёт этого старика; и как бы он не храбрился и не хорохорился, отчётливо видно как он сдаёт. Особенно сейчас это видно, когда он озвучил то, в чем, возможно, боялся признаться сам себе.