Я, Эрл и умирающая девушка

– Твои, на хрен, проблемы, – процедил он.

– Э-э… я говорил с Рейчел, и она сказала, что ты ей разболтал про… э-э… наш фильм.

Все, что Эрл ответил на это, было «ага». Может, прикидывался, что не понимает, насколько все серьезно. Возможно, пребывал в таком раздражении, что даже не замечал этого.

– Просто, – забормотал я, – знаешь, я хочу сказать, сначала ты рассказываешь Рейчел о наших фильмах, потом приносишь их ей, не спрашивая меня, и вообще, типа, готов ей все выложить, а меня вообще, типа, как будто нет, я не хочу сказать, что ей не надо было, типа, узнать или смотреть их, я просто хочу сказать, мне хотелось бы, чтобы ты сначала спрашивал меня, я…

– Знаешь что? Заткни хайло! Заткни свое долбаное хайло!

– Я просто…

– Я устал от этого дерьма. Я реально задолбался слушать его. Слышь, чувак, завязывай с этим дерьмом, или, блин, у меня на фиг лопнет долбаное терпение!

Я быстро прикинул, стоит ли читать Эрлу лекцию о доверии. И еще быстрее решил, что это не поможет, а, скорее, приведет к апокалипсису. Кроме того, мне с каждой секундой становилось все труднее говорить; я стоял перед ним и – это не описать словами – изо всех сил пытался не расплакаться.

– Не, заткни на фиг хлебальник. Ты, блин, так много думаешь, че подумают другие, ты, блин, скрытный как я не знаю кто, ты, блин, отсосать всем готов, лишь бы притворяться, что вы, типа, друзья, потому что, блин, ты все боишься, что о тебе подумают. Так вот, я те, блин, так скажу: да всем насрать на тя, ты понял! Всем на тя насрать. У тебя нет никаких не друзей. Никому до тебя нет никакого не дерьмового дела.

– Ладно, ла…

– Никому на фиг. Да всем на тя насрать. Всем, с кем ты типа дружишь и все такое, на тя насрать. Чувак, ты все переживаешь, что они о те подумают, а им по хрену. Им по хрену, жив ты или помер, сука ты толстожопая. Им по хрену! Слышь сюда: Им. По. Хре. Ну.

– Ла-лад-но. О б-бо-же.

– Чувак, просто заткни хайло – я, блин, не могу уже не это не слышать. Да, блин, я на фиг рассказал Рейчел про фильмы, я дал, блин, ей посмотреть несколько из ентих на хрен фильмов, потому что она, типа, единственный человек, которому не по хрену! Ага. У ей нет титек размером с жопу, поэтому ты не сучишь перед ей лапками, но той, блин, суке на тя насрать, а, блин, Рейчел нет, а те на нее на фиг ващще насрать, потому что ты тупой жирный козел.

– Мн-не н-не нас…

– Хоре уже, блин, мямлить тут, рохля жопастая.

– Л-лад-д-но.

– Я, блин, сказал харе мямлить!

– О’кей.

Я сказал, что за всем этим наблюдал Максвелл? О, он просто наслаждался. Уверен: его присутствие дополнительно подстегивало Эрла.

– А теперь вали, блин, отсюдова! Меня достала твоя толстая заднисса, рохля и дерьмо.

Я ничего не ответил и не пошевелился. От этого Эрла просто прорвало.

– Бли-и-ин, как же меня на фиг в задницу достало смотреть, как ты относишься к этой девушке как к какой-то, блин, обузе, при том, что она больше, блин, всех может считаться твоим, сука, другом и к тому же скоро умрет. Ты врубаешься, козел? Она снова дома, потому что умирает. Эта девушка лежит там на своем долбаном смертном, блин, ложе, а ты заваливаешься ко мне, скуля и мямля что-то о какой-то дерьмовой ерунде. Хоцца… надрать те задницу. Слышь, ты? Мне хоцца… выбить из тя все дерьмо.

– Давай.

– Ты хочешь?

– М-мне в-все равно.

– Блин, ты че серьезно?

Я уже почти собрался саркастически, хотя и со слезами, ответить: «Да, Эрл, я, блин, на фиг этого хочу», как он заехал мне в живот.

Короче. И вот я лежу, второй раз за месяц, во дворе дома Джексонов, скрючившись от боли, с воинственным коротышкой, нависающим надо мной. Однако на сей раз у коротышки, по крайней мере, не было социально неодобряемой татуировки на шее, и он не бил меня по лицу, пока я изо всех сил пытался заново научиться дышать.

Наоборот, он бормотал что-то вроде: «Чувак, поднимайся» и «Да я же не со всей силы».

Максвелл пару раз пытался подзуживать Эрла репликам типа: «Да, задвинь ему еще раз» или «НАДЕРИ ЕМУ ЖИРНУЮ ЗАДНИЦУ», но без истового рвения. Думаю, наша «драка» его разочаровала. Честно говоря, не знаю, на что он рассчитывал. Он бы еще ждал зрелищного боя между росомахой и, не знаю, зверюшкой, сделанной из пастилы.

Наконец Максвелл ушел в дом, и на крыльце остались только мы, и если Эрл все еще злился, то на мне уже не срывался.

– Блин, ну ты и цыпочка. Один удар в брюхо, и ты уже, типа, помираешь. Блин.

– У-м-м.

– Да ладно, пошли, сынок.

– Боже.

– Ладно те, давай, пойдем к тебе. Дело стоит.

– У-м-м. Черт.

– Да все в порядке. Пошли, я помогу тебе.

Глава 35 Крайний срок

Для плана «Д» нам даже не потребовалась папина камера – обошлись ноутбучной. Нас вдохновил Ютьюб, Господи, спаси и помоги.

Как скучающие нытики по всему миру, мы решили, что лучший способ самовыражения – это просто говорить, глядя в камеру.

Ни сюжета, ни операторской работы, ни работы со светом. Мы решили выбросить все эффекты и посмотреть, что останется.

Ужасная мысль? Пожалуйста, оставайтесь на линии, пока я соединю вас с президентом Йестонии.