Я, Елизавета

– Парри сказала, сегодня зеленое бархатное, мадам? Или, если вы останетесь заниматься, может быть, просторный серый шлафор?

Я зевнула, потянулась, задумалась.

– Для начала серый шлафор и маленькие жемчуга в волосы. Потом, может быть, зеленое.

Кэт отбросила одеяло и помогла мне встать. Я осталась нагишом, и холодный воздух сразу пробрал до костей. Я задрожала.

– Мадам, – неожиданно важно произнесла Кэт, накидывая мне на плечи шлафор, – кто говорил с вами вчера в полдень, в присутственном покое, до того как вошли принц и король, ваш отец?

Она отлично знает, кто со мной говорил, – она все время держалась от меня в двух шагах.

– Лорд Ризли – канцлер королевства, – произнесла я медленно, – и лорд Серрей, сын маршала, графа Норфолка.

Ты все отлично знаешь, Кэт.

Итак?

Молчание. Потом, небрежно:

– И что вы думаете о лорде Серрее, мадам? Вот оно что! Кэт не хуже меня в первый же вечер разглядела, что сестра Мария норовит заарканить моего лорда. Моего лорда Ничего подобного, вовсе он не мой! – сердито одернула я себя. Как и я, Кэт разглядела, что и сам лорд не прочь набросить аркан на охотницу. Я знала, что и когда подмечает моя Кэт. Она всегда на страже моих интересов. Если Мария собралась замуж, Кэт добьется, чтобы меня выбрали главной подружкой невесты, чтобы не обошли, особенно теперь, когда надо мной нависла тень королевской немилости.

Я шаловливо улыбнулась. Однако Кэт смотрела зорко, будто орлица; щеки мои покраснели без всяких ухищрений Парри.

– Как он вам понравился? – спросила Кэт испытующе.

Я рассмеялась, потом со всей искренностью ответила:

– Как мужчина – неплох, а как муж сестры – не очень!

– Как муж сестры, мадам? Сестры? – Кэт расхохоталась. – Нет, нет, силки расставлены совсем на другую птичку! Он вознамерился жениться, ручаюсь вам, и мистрис Мария выбрала его в мужья, это верно, да только женить его она хочет не на себе, а на вас!

Мой лорд Серрей хочет жениться на мне?

Я ухватилась за живот и вытаращилась на нее, как дурочка.

Кэт рассмеялась.

– Да разумеется, мадам. Что вашей сестре простой лорд! Берите выше! Думаю, она нацелилась на женишка из Испании, откуда ее мать, из тамошнего королевского рода. А вот вас, свою младшую сестру, она бы выдала за человека старой веры, чтобы привязать к своей партии, к своей религии, – разве это не ясно как Божий день?

Выйти замуж?

– Не хочу замуж! – в голос завопила я. Кэт улыбнулась с видом многоопытной старушки.

– Даже за него?

За него? За его белое лицо и высокий рост, за его изящество и жестокую красу, за холодный взгляд, который горячит мою кровь, за ехидное острословие и сильную, горделивую волю…

Замуж? За него?

– О, Кэт!

С торопливым стуком в комнату вбежала горничная.

– Госпожа, явился мастер Гриндал. Если вы желаете заниматься, он к вашим услугам.

Заниматься? Немыслимо. Скорее бежать из ставших вдруг тесными и душными покоев. Рядом с молчащим Гриндалом я прошла через Уайтхолл в королевский Сент-Джеймский парк, позади нас мои фрейлины и кавалеры щебетали, словно выпущенные из клетки птицы. В безоблачном апрельском небе круглым масляным шаром висело солнце, от росистых трав поднималась дымка, весь утренний мир принадлежал нам безраздельно.

– Итак, учитель, – спросила я с вызовом, – что навело вас на столь иносказательный лад в Хэтфилде в то утро, когда явился Паджет?

– Письма, мадам, – просто отвечал он, его некрасивое лицо лучилось искренностью. – Вы знаете, что я состою в переписке с королевой и двумя моими кембриджскими наставниками – сэром Джоном Чиком и мастером Эскамом. Оба они преданы новой вере и сильны в новом учении. Сэр Джон получает вести из Европы, от тамошних протестантов, а как наставник вашего брата, он близок к средоточию государевых дел. Все шлют мне одни и те же дурные вести – мол, «старая гвардия» перетягивает короля на свою сторону, наша вера под угрозой и король повернул часы вспять, а ревнители старого в борьбе за искоренение ереси готовы, дабы укрепить свои позиции, ударить по первым людям страны и даже по той, кто ближе всего к трону. И тут является Паджет. – Он печально кивнул. – И приказывает отправляться в немыслимой спешке. Я знал, что молодой Паджет – орудие своего дяди, человека старой веры, который заодно с гонителем еретиков Ризли. Я боялся, что он послан завлечь вас в ловушку, – быть может, через мое посредство. И страхи мои были вовсе не мнимые, мадам! Недавно я посетил королеву. У нее и впрямь были тогда веские причины опасаться этой клики. Теперь эти причины умножились!

– Эти люди строят против нее козни? Как?

– Нынче король страшится еретиков, как страшился папистов, когда ему за всем мерещились происки римского епископа [16]. Если лорд Ризли нашептал королю, что королева покровительствует еретикам… – он замолк, взгляд его сделался тоскливым, – ..то жизнь ее лежит на весах, где на другой чаше – его страхи.

– Ее жизнь?! – Я перепугалась не на шутку. – Нет, учитель! Король не лишит ее жизни! Любимую женщину, свою жену, свою королеву…

Я сама услышала, как жалко прозвучали мои слова.

Может.

Способен.

Он уже поступил так. С двумя прежними королевами.