Я ее забираю

Отвела взгляд, уставилась на собственные руки, на колени. Ссадина на ребре ладони покрылась коркой, плечо разнылось сильнее. Захотелось лечь в ванную с тёплой, пахнущей розовым маслом водой и, откинув голову, закрыть глаза.

Стоило представить это, воображение дорисовало сидящего рядом и смотрящего на меня Макса. Его взгляд, направленный на меня, пламя в дьявольски-тёмных глазах…

— Надо перевязать рану, — выдавила я, поспешно отогнав от себя видение. Должно быть, это всё усталость! Вот и лезет всякое в голову.

— С моей раной всё в порядке, — отозвался Макс и, уперевшись в кровать ладонью, устроился удобнее. Поморщился.

Я строго глянула на него. Даже спорить не собиралась. Отец мой, когда болел, становился хуже маленького ребёнка, вот и этот туда же!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В порядке, — согласилась я. — И мне бы, знаешь ли, очень хотелось, чтобы так оно и было дальше. Надеюсь, что тебе тоже.

Уголок его бледных губ дёрнулся в усмешке, взгляд остановился на моём лице. Сделав последний глоток, он отдал мне чашку и сам откинул одеяло.

Широкая грудь с тёмными завитками волос, татуировка… На нём не было ничего, кроме боксёров, и я вдруг ощутила смущение. Панорамное окно, плывущий под ногами город, мои скользящие по стеклу ладони… Теперь, когда опасность немного отступила, воспоминания накатили на меня, обдали теплом и волнением. Внутри что-то натянулось, руки стали влажными.

Я поспешно поставила чашку на поднос и, подсев к Максу ближе, осторожно отклеила скрывающий рану пластырь. Почувствовала прикосновение к волосам и вскинула голову.

— Не хмурься. — Макс провёл пальцем по моей брови, потом по носу и тронул губы. Обрисовал рот, коснулся нижней губы.

— Перестань. — Я резко отвернулась. Нервно выдохнула, чувствуя какую-то незнакомую мне прежде, бессильную злость. — У тебя дырка в боку, а ты… — умолкла и, взяв антисептик, как следует смочила рану.

Макс зашипел, грязно выругался сквозь стиснутые зубы, напрягся всем телом. Бёдра наши соприкасались, и я ощутила, как закаменели его мышцы. Вот и нечего! Однако внутренне удовлетворение, что я испытала, исчезло так же быстро, как и появилось, стоило мне случайно задеть пальцами его живот. Прежде, чем сообразила, что делаю, подняла взгляд на Макса. Суровый, мрачный, он тоже смотрел на меня. Дыхание застряло в горле и вырвалось коротким выдохом.

— Почти всё, — выдавила, пряча неловкость, и взяла с подноса новую повязку.

Макс ничего не ответил, но я чувствовала — смотрит. Осторожно, едва касаясь его, осмотрела ранение. Тёплая кожа под пальцами, древесно-кедровый запах, усталость…

— Спасибо тебе, — не выдержав, шепнула я и положила ладонь на живот Макса. Желание дотронуться до него, почувствовать тепло его тела в какой-то момент стало сильнее неловкости, сильнее любых других чувств.

— И тебе, — ладонь его легла поверх моей. Голос был чуть более глухим, чем прежде.

Выдохнув, я высвободила руку.

— Мне-то за что? — выдавила, беря с подноса пластырь для перевязки.

— За то, что не сбежала.

— Ты бы всё равно нашёл.

— Возможно, — согласился он.

Распаковав повязку, я принялась заклеивать рану. Осторожно, стараясь, чтобы повязка легла плотно, но в то же время не стягивала кожу. Почему-то я не сомневалась, что именно так бы оно и было. А рана… Он бы справился. Даже без меня справился бы. Провела пальцами по краям и, едва хотела убрать руку, Макс перехватил её.

— Возможно, — повторил он, глядя мне в глаза. — А возможно, и нет.

Многозначительность слов потонула в молчании, смысл которого до конца был ясен только самому Максу. Возможно, и нет. Потому что не стал бы искать? Или потому что уже не смог бы? Спрашивать этого я не стала, а сам он не стал объяснять. Выпустив мои пальцы, откинулся на подушку и прикрыл глаза.

Устало выдохнув, я потёрла лицо.

— Ложись со мной, — услышала я голос Макса и качнула головой.

— Я лучше на полу.

— Не глупи, Марика.

Открыв глаза, я посмотрела на постель. Для двоих она была достаточно узкая, но бороться с усталостью сил не осталось. И с Максом тоже, а в том, что с ним придётся бороться, сомнений у меня не было.

— Ложись, — повторил он и похлопал рядом с собой.

Собрав с постели оставшийся после перевязки мусор, я встала и пошла было к двери, но Макс поймал меня за подол и потянул обратно.

— Я тебе что сказал? — Он скомкал платье сильнее. Во взгляде его не было и намёка на веселье — приказ. Даже раненый, он оставался безоговорочным хозяином ситуации. И как с ним бороться?

— Можно мне хотя бы умыться? — дёрнула ткань на себя, даже не надеясь, что мне удастся высвободиться.

Несколько секунд он смотрел на меня, словно раздумывал, уступить или нет. Внутри меня смешались гнев, раздражение, усталость и что-то новое, прежде незнакомое мне. Желание подчиниться ли? Выбросить белый флаг?

— У тебя десять минут, — наконец сказал он и, разжав пальцы, тихонько шлёпнул меня по бедру. — Десять, и ни минутой больше.