Я дрался в СС и Вермахте

 —  Меня зовут Михаэль Загер, я родился 21 августа 1921 года в Мюнхене. Ходил в народную школу, потом в профессиональную школу. Четыре года я учился на переплетчика. Я сдал экзамены и стал подмастерьем, а вскоре я начал готовиться к экзаменам на мастера, но 6 февраля 1940 года меня призвали. Сначала я был в Reichsarbeitsdienst — Имперском Трудовом Агентстве. Прошел обучение в Хинтерштайн, в Альгау, и через несколько месяцев приехал во Францию, в район Кан (Caen, Нормандия). Отбыв примерно полгода трудовой повинности, я вернулся домой к родителям, в надежде побыть дома пару недель, но уже через два дня я стоял в Гармише у дверей школы горных егерей. Там я прошел базовое обучение как горный егерь. Через три месяца нас перевезли в Югославию. Война в Югославии только что закончилась, и мы прибыли как замена воевавшим частям. Там мы были всего несколько недель. Я прошел курс верховой езды, но за все время войны на лошади я ни разу больше не ездил. Только в последние дни войны, когда от нас уже ничего не осталось, в Ольмице в Судетах я поймал белую лошадь. Я подумал, почему бы мне не проехаться? Я залез на нее и проскакал пару минут, пока не заметил, что русские начали по мне стрелять с высоты. Я быстро слез и оставил лошадь в покое. Наши солдаты открыли огонь по этой высоте и заставили русских замолчать.

Вернемся в 1941 год. Из Югославии нас на поезде перевезли в Польшу. В конце июня после однодневного пешего марша для меня, девятнадцатилетнего, началась война. Я участвовал в боях под Уманью и Винницей. Моя четвертая горная дивизия и первая горная дивизия тогда взяли в плен 25 000 русских солдат. Бои продолжались, но больше всего запомнились дневные марши по сорок километров на жаре. Я могу даже вспомнить, как часто я открывал мою полевую флягу и смотрел, не осталась ли там капля воды. Мы шли в направлении Ростова, перешли Дон по большому понтонному мосту. Прошли через Батайск. Я написал книгу, основанную на моих дневниковых записях и письмах, и вот что я записал в тот момент в своем дневнике: «Я молодой человек, прохожу мимо, по меньшей мере, 20–25 мертвых немецких солдат, которые погибли при взятии Батайска и переправе через реку». Я участвовал в боях в предгорьях Кавказа. Я очень хорошо помню один день, был тяжелый бой. С обеих сторон, и с русской, и с немецкой, было очень много раненых и убитых. В трех метрах от меня пал мой товарищ, убитый русским снайпером выстрелом в голову. Много лет спустя после войны я поехал в Айштадт, это между Мюнхеном и Нюрнбергом. Пошел осмотреть местный собор. В нем я разговорился с церковным служителем, который убирал и расставлял цветы. Он спросил, в какой части я воевал. Я сказал, что в четвертой горной дивизии. Он сказал, что его сын тоже там служил в 9-й роте 2-го батальона 13-го полка. Моя рота! Я спросил фамилию. Он назвал. Тогда я ему сказал: «Господин Тюрнер, ваш сын, Алоиз, пал 2 августа 1942 года рядом со мной». Это был отец моего товарища, убитого русским снайпером.

Потом начались бои на Большом Кавказе. Мы, четвертая горная дивизия, взяли несколько перевалов и шли дальше с севера на юг, вниз-вверх, вниз-вверх. Через некоторое время нашу дивизию сняли с высокогорья и отправили в лесной Кавказ, недалеко от Черного моря. Чем дальше мы шли на юг, тем хуже было снабжение. Один раз мы шли через тоннель длиной 1200 метров, в котором стоял поезд с нефтяными цистернами. Когда мы вышли из тоннеля, то увидели русских пленных. Они жарили мертвую лошадь, я думаю, что эта лошадь была мертва уже много дней, но был такой голод, что они ели это мясо. Если были раненые, то иногда случалось так, что они попадали в лазарет только через два дня после ранения. Случалось, что русские пленные и немецкие солдаты, вместе, до 8 человек, несли раненого в лазарет — двух и даже четырех человек в горах было недостаточно.

21 августа 1942 года мне исполнилось 20 лет, у меня был день рождения. В этот день было облачно, но потом облака разошлись, и я увидел Эльбрус, по крайней мере, я думаю, что это был Эльбрус. И в этот же день, 21 августа 1942 года, немецкая сторона водрузила флаги на Эльбрусе, государственный флаг и флаг горных егерей. В Германии по радио было объявлено, что это великая победа, но великой победой это не было, потому что уже тогда было ясно, что Сталинград падет. В октябре 1942 года, после 18 месяцев в армии, я в первый раз получил отпуск и поехал домой в Мюнхен. Когда я вернулся в часть, в ноябре 1942 года, то узнал, что у горы Семашхо, между Туапсе и Сухуми, дивизия понесла большие потери. Это была «Гора Судьбы» четвертой горной дивизии. В роте были очень большие потери среди моих друзей.