Я должен все исправить

Поступок Григория был серьезным. Семен Владимирович ни чего другого не придумал и сообщил о нем матери Надежде Сергеевне. Тем самым он снял с себя ответственность. Пусть они там сами решают, что делать. Если скажут мне поехать, я поеду, нет — буду ждать.

Выходные дни окончились тревожно. Начались будни. Отвлек Семена Владимировича Шестерев. У Тихонова не было прямого телефона. Благодаря Таракану помещение, которое Семен Владимирович для себя вытребовал — стало временным. Номер сразу же после переезда Александра Петровича, в заводоуправление забрали. В ближайшее время Тихонов также должен был переехать вслед за своим начальником. Однако это скоро никак не наступало.

Николай Григорьевич был человеком общительным и сумел уговорить человека, поднявшего трубку, разыскать Тихонова и подозвать его к аппарату.

Через час Семен Владимирович встретил Шестерева в проходной и повел его к себе. Они долго петляли между корпусами и наконец добрались. Семен Владимирович показал рукой на большое серое здание.

— Вот в нем и находится мой отдел, на третьем этаже, на первом — раньше были раздевалки, на втором столовая, сейчас помещение сдали в аренду и там какая-то фирма выпекает хлеб, третий этаж кроме меня занимает служба инструментального цеха, четвертый — конструкторы.

Первыми словами, когда они оказались в обшарпанных апартаментах Тихонова у Николая Григорьевича были:

— Семен Владимирович вас здесь не ценят. Сидите вы где-то у черта на куличках. Помещение ужасное. Такой специалист и такое отношение. Я просто руководство ваше не понимаю!

— Сейчас многое непонятно Николай Григорьевич, — ответил Тихонов. — Вот спросите, хотя бы у Василия Васильевича, — сотрудник Тихонова встал поприветствовал гостя. — Он, согласен сидеть здесь? Он скажет: «Да».

— Да! Сто раз да! — откликнулся, на слова Тихонова, Василий Васильевич. — Здесь нам спокойнее. Сейчас наука в загоне. А потом я пенсионер — значит, также не нужен. Там, где мы работаем, мало платят. С нами не считаются. Нас притесняют. Мы работаем от нищеты! Поэтому чем дальше от начальства, тем для нас лучше!

— Да! — сказал Николай Григорьевич, — теперь до меня дошло. Она — нищета везде, или же почти везде. Года два назад я тоже прозябал. Изменения начались с пустяка. Один «ходок» попросил меня помочь. Семен Владимирович, вы знаете как это делается — помните я к вам приходил изготовить образцы. Так вот сказал он: мне нужно наварить резину на эту железку. Его слушать, конечно, было смешно. Он думал работа пустяковая, но не тут-то было. Мне, да и не только мне, я привлек химика, нашелся знающий специалист, помог — пришлось организовать для этого свое дело. Оно оказалось выгодным. Работа была не единичной, — Николай Григорьевич встал со стула, старенького скрипучего готового под его массивным телом развалиться, прошелся по комнате. — Наша фирма стала процветать. Зря деньги мы не разбрасывали. Сняли помещение. Не стали связываться с институтом. Он знал все наши доходы и не то, чтобы стриг, просто брил нас. Мы закупили и установили новое оборудование, словом, развернулись. — Шестерев говорил не громко, но помещение было таким, что его голос усиливался и он все время неуклюже оглядывался. Затем не выдержал и сказал:

— Нет, здесь у вас не только помещение ужасное, но и неудобно. Такое чувство — будто кто-то подслушивает, — и Николай Григорьевич замолчал. Но ненадолго:

— Сейчас, — сказал он, — нам нужны специалисты — молодые. С собой сравниваю — я ведь уже пенсионер, а вам еще пока рано. Вашу кандидатуру я уже обговорил с президентом фирмы Львом Христофоровичем.

Я собираюсь создать отдел по качеству. Заместитель по качеству у меня уже есть — деловая женщина Людмила Николаевна. Она специалист высокого класса, человек науки. Вообще то у нас докторов и кандидатов как собак не резаных. То есть вы окажетесь в своей среде.

Тихонов как не хотел работать с Шестеревым, но отказался.

— Я бы с удовольствием, — сказал Семен Владимирович. — Но, меня отправляют на обучение. Как я могу уволиться?

Шестерев ушел. Тихонов вызвался его проводить. Когда они шли по огромной территории завода, Николай Григорьевич не молчал, и они договорились, что, если у Семена Владимировича отношения с Александром Петровичем Тараканом не сложатся, он придет работать к нему.

Скоро разговор с Шестеревым забылся. Приехала мать Григория — Людмила Андреевна. Худая, измотанная дорогой, она вела себя нервно. Готова была тут же отправиться на поиски сына. Едва, ее руки освободились от вещей, она принялась лазать по карманам:

— Мне Аня дала адресок. Где же эта чертова бумажка.

Бумажку Людмила Андреевна не нашла.

Семен Владимирович из дома уходил на работу последним. Какое-то время он еще оставался. Завод был недалеко, и ему трудов добраться до работы не представляло. Однако время подпирало и Тихонов, успокоив гостью, как мог, сказал:

— Я, ухожу, а ты располагайся, отдыхай с дороги — после, когда вернусь мы решим, что делать. Сегодня я приду пораньше. Завтра мне на учебу. В холодильнике есть еда. Так, что пока!